Падшие в небеса. 1937
Шрифт:
– Хм, ну что ж… дело нужное… – ухмыльнулся отец Андрей. – Вы живете где-то неподалеку? В какой-то из деревень этого района?
– Нет, батюшка, я уж не думаю, что сельские мужики, вот, носят костюмы типа моего. Вряд ли.
Отец Андрей осмотрел с ног до головы незнакомца и равнодушно сказал:
– Да кто его знает,… сейчас есть и на селе люди… хорошо одеваются. У кого деньги есть. Кто не пьет, кто работает. Так что…
– Нет, батюшка я из Красноярска.
– Хм, из Красноярска? Странно так далеко стоило ли ехать ко мне. У вас там, в Красноярске есть
– Есть-то, оно есть, но вот мне вы нужны, – настаивал незнакомец. – Вы, я знаю вы настоящий честный священник без искушений большого города.
– Что это значит? Вы на что намекаете? – подозрительным тоном спросил отец Андрей. – Уж не опорочить ли хотите братьев моих во Христе? Начальство мое церковное? Обидеть хотите?
– Нет, никакой обиды. Просто я считаю, большой город развращает, и не только мирских людей, но и священников. Вот у нас в Красноярске, вроде и церкви большие и красиво возле них и брусчатку положили и внутри, ремонт богатый и охрана возле церкви ходит. Чтоб никаких там глупостей среди мирян. А с другой стороны… вон эта самая охрана нищих с паперти гоняет, а это грех. Хоть и говорят они, что нищие эти на водку да спирт деньги клянчат, да все равно… нельзя их гонять,… грех это, а гоняют они потому, как священники им приказывают, мол,… вид не презентабельный у церкви с пьяницами попрошайками на паперти. Мол, нормальный человек прийти помолиться не может. Мешают они, цепляются.
– А, что это не так? – ухмыльнулся отец Андрей.
Ему, почему-то нравились смелые высказывания незнакомца. Священник поглаживал свой большой крест на груди.
– Так-то оно так батюшка, только-то общество само сделало этих людей такими. И нельзя просто их выгнать или отогнать от церкви, проблема от этого не решится. Может, стоит священникам красноярским пообщаться с этими людьми, поговорить переубедить их? Может они и в Бога поверят? А не в силу рубля! Да не в стакан со спиртом!
– Красиво вроде говоришь сын мой. Но не все так просто.
– Не все. Не все батюшка. Вот и я об этом. Священники-то красноярские сами в искушение подались. Ездят на дорогих машинах. Строят большие особняки. Там пьянствуют. Деньги зарабатывают на исповедях да на отпущении грехов. Вот, например время-то, сами батюшка знаете какое, придет человек бандит и говорит, мол, убил я,… отпусти грехи,… а священники им грехи отпускают, но за плату большую. За подать за мзду! А это грех великий!
– Это все наговоры! Нет такого! – сурово ответил отец Андрей.
– Ладно, не хотите про это слушать так про другое могу рассказать, вот, например, знакомый есть у меня, так он хотел свою машину освятить, что б мол в аварию не попасть, и что ж? Пошел к батюшке, а тот такую цену заломил… вроде как прейскурант есть цена больше в зависимости от марки машины, дорогая иномарка стоит на порядок выше чем Жигули, например.
– Вы что ж уважаемый пришли сюда ко мне рассказать какие у вас в Красноярске священники плохие? – обиженным тоном спросил отец Андрей.
– Нет, что вы батюшка, я пришел исповедоваться к вам. Именно к
Отцу Андрею было приятно слышать такие слова. Он, довольный, улыбнулся в свои пышные усы с бородой и, погладив крест, спросил:
– Как зовут тебя, сын мой?
– Меня? Меня зовут Павел Сергеевич Клюфт.
Священник еще раз осмотрел с ног до головы прихожанина и тихо добавил:
– Значит Павел Сергеевич… Интересные вещи вы говорите. Хм, есть некая правда в них. И все же обида, обида сквозит в твоих словах. Словно ты обижен, словно на весь мир. Не хорошо это.
– Да не обижен я батюшка, мне и обижаться-то, уже смысла нет. Жизнь в закате моя. Просто не справедливо это. Не справедливо. Когда даже в церкви начинают лгать.
– Ну, сын мой, ты уж сильно перегибаешь. Как это лгать? Ты все начинаешь черной краской мазать, – вновь обиделся отец Андрей.
Клюфт вновь перекрестился и, посмотрев вверх, тихо сказал:
– Простите батюшка, если обидел! Не хотел я, просто вот говорю, что на душе у меня накипело. Вот вам и говорю.
Отец Андрей подошел к Клюфту и, положив руку ему на плечо, миролюбиво ответил:
– Хорошо, хорошо, если тебе есть что сказать. Скажи сейчас. Молчать и носить в себе не надо. Ты как-то очень напряжен, как я вижу.
– Да, много противоречий в душе моей.
– А ты вот почему-то противоречия с церкви начал, зачем?
– Да как сказать батюшка. Как сказать. Вот, например, и тут не все, так как должно быть.
– А как должно быть?
– Ну, вот, например, батюшка ответьте мне. Почему священники говорят одно, а делают другое?
– Не пойму тебя сын мой?
– Да просто все. Вот, например, Христос ничего не говорил про храмы золоченные, про алтари серебряные, про рясы расписные, золотом шитые, про колпаки блестящие. А оно есть?! Христос вообще не говорил про священников, он про человека и Бога отца говорил. Говорил, что ему надо поклоняться и верить в него! Приходить в храм и верить. И все. А священники говорят, что они избранные и именно они могут до Бога донести просьбы! Так? Кто им дал право это делать? Они сами?
Отец Андрей грустно улыбнулся и, погладив в очередной раз свой крест, тихо сказал:
– У тебя мысли протестантские. Такое уже говорили люди. В Европе, в средние века. Говорили и церковь раскололась. Их церковь раскололась.
– Вот батюшка вы уже делите церковь на ИХ и НАШУ. А это тоже как я считаю неправильно.
– Это не я делю, это они сами разделили. А у нас церковь одна, и называется она православная. И в словах этих все сказано, право и славие. Это правильные слова. Но ведь ты сюда пришел не только за этим?