Пальмы в снегу
Шрифт:
Едва они вернулись в гостиную, Матео, Марсиаль, Асенсьон и Мерседес стали прощаться, поскольку их ждали другие друзья в городе. Остальные, как и предполагали Хулия и Килиан, были увлечены разговором о политике.
— Уже второй день это обсуждают в казино! — почти кричал Эмилио. — Очевидно, пришло предупреждение от ООН о деколонизации. Именно поэтому Карреро Бланко предложил объявить остров провинцией.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Сантьяго.
— Да известно что, — вмешался Лоренсо Гарус. — Он имеет в виду, что эти территории — испанская провинция.
—
— Ну, это зависит от обстоятельств. Хотя, признаюсь, в этом есть нечто разумное. После стольких лет нашего пребывания… Что это за место, как не продолжение Испании? — Эмилио протянул свой бокал бою, чтобы тот его наполнил. — Хотя, конечно, цветные так не считают. Кстати, с Густаво я больше не разговариваю: мы с ним окончательно разругались. Представляете, он посмел заявить, будто бы все это — умелая стратегия, чтобы продолжать их эксплуатировать.
— Ну что ж, понимаю вашу простую логику, — заметил падре Рафаэль. — Если эти земли — провинция, а не колония, значит, никто не может их деколонизировать.
— Вот и я о том. Правда, я выразился в более крепких выражениях, но общий смысл именно таков.
— Да ну, я думаю, это дело у них так и заглохнет, — вмешалась Хенероса. — Без Испании нет Гвинеи, а без нас им ничего не останется, как вернуться в джунгли, из которых мы их вытащили...
Хулия попыталась что-то сказать, но мать остановила ее жестом.
— На самом деле, — продолжила Хенероса, — колония обходится нам дороже дохода, который она приносит. Вот только они не способны этого оценить.
— Ну, я бы так не утверждал, насчет доходов, — заметил Хакобо, вспомнив о тоннах какао последнего урожая. — Мы знаем, какой доход приносит колония; никто не может знать этого лучше нас. Правда, сеньор Гарус?
— Да, но... — встряхнул головой тот. — Кто оплачивает школы, больницы, технические и коммунальные службы, если не Испания? Право, даже не знаю... Не знаю, выставят ли им счета за все это...
— Даже не надейтесь, — заметила Хинероса. — Вы видели новый приют? Кто, по-вашему, оплачивает содержание живущим там шестидесяти крошек? А что вы говорили о нововведениях в Моке? Пару недель назад мы были на церемонии открытия водопровода в деревнях Мока, Малабо и Биоко, а также на открытии кооперативных домов. Комиссия по делам туземцев оплачивает половину стоимости каждого дома, а в них, между прочим, двойные деревянные рамы с настоящими стеклами...
— И это еще не все, — добавил Эмилио, повышая голос. — Куда, вы думаете, отправился сейчас Густаво? В Камерун, ни больше ни меньше, чтобы присоединиться там к банде, выступающей за независимость, и она не остановится, пока не добьется своего. И это уже не говоря о возможности объединения с Габоном!
— Конечно, — вмешался падре Рафаэль, — ведь Франция намерена предоставить независимость Габону и Камеруну. После всех наших усилий, после того, как нам удалось научить их чему-то хорошему! Вы заметили, что творится на улицах
— Очень надеюсь, что здесь не повторятся печальные события в Ифни... — озабоченно протянул Гарус.
Все молча закивали.
Королевство Марокко, год назад получившее независимость, теперь претендовало на Ифни, маленький кусочек испанской территории на африканском континенте. Недавно острова достигли вести, что испанский гарнизон в Ифни был атакованы марокканскими националистами при поддержке короля.
— Если бы не вмешался Франко, даже не знаю, чем бы все кончилось! — заявил Эмилио.
— Папа! — воскликнула Хулия, испугавшись, что Эмилио слишком разошелся и вечер может плохо закончиться.
— Твой друг весьма рискует, — заметил Грегорио. — Когда-нибудь он нарвется, и его вышлют в «Блэк-Бич»... С губернатором шутки плохи...
— А мне кажется, очень хорошо, что они действуют так решительно, следят за границами с Габоном и Камеруном и пресекают любые антииспанские акции в этих землях, — убежденно заявила Хенероса. — Это испанская территория, и останется ею еще надолго. Здесь много испанцев, и мы изо дня в день боремся за наше дело. Испания нас не покинет.
После последней фразы в гостиной воцарилась мертвая тишина. Этим воспользовался Мануэль, жестом велев боям наполнить бокалы.
— Эх, старость — не радость. Правда, ребята? — Эмилио скользнул взглядом по лицам Хакобо, Килиана, Мануэля и Хулии. — Предлагаю другой тост: за вас, за ваше будущее... — Он поднял бокал, остальные сделали то же самое. — С Новым годом! — провозгласил он. — Желаю всем долгих счастливых лет!
Килиан поддержал тост, обдумывая услышанное. Он до конца не понимал, из-за чего так волнуются родители Хулии. Еще бы: где ему, скромному служащему одной из бесчисленных плантаций страны, понять владельца собственного дела! Если Килиану придется покинуть остров — ну что ж, он найдет работу в Испании, и ничего страшного не случится. По большому счету, ему нечего терять.
Он допил свое вино, и вскоре его охватила странная дрожь. Внезапно душа словно покинула тело и перенеслась в Биссаппоо, где праздновала Рождество огромная семья Хосе. Как ему хотелось оказаться рядом с ними!
Спустя несколько месяцев у Хулии и Мануэля родился сын. В конце концов его решили назвать Исмаэлем, поскольку, как объяснила Хулия братьям после крестин, Эмилио не только посчитал это имя красивым, но и рассудил, что Фернандо вокруг и так слишком много.
Примерно в то же время Каталина произвела на свет сына, которого назвали Антоном, через два месяца он умер от капиллярного бронхита, о чем они узнали из скорбного письма матери.