Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)
Шрифт:
То, что его оставили в стороне от всей этой истории с подстроенными матчами, он воспринял как должное. Он был слишком яркой звездой, чтобы вовлекать его. Да и требовать, чтобы такой футболист, как Каспи, промахивался по воротам, — это уже слишком.
А может быть, он и так рабски выполнял все указания тренера, не задумываясь ни о чем? Но эту мысль Каспи гнал от себя. Он даже испытывал порой эдакое блаженное чувство: вот все в этом безумном, безумном, безумном мире мчится, летит вверх тормашками, грозит опасностями и бедствиями, а он плывет себе спокойно, без приключений, ничто тревожное не касается его и не может коснуться...
В подобных размышлениях, весело посвистывая, вел он уверенной рукой могучую «форд-гранаду» пустынным шоссе.
Любимая профессия, любимые жена и дети, которых он сейчас увидит, безоблачное будущее — все прекрасно в этом лучшем из миров!
Позади остался город, ранние сумерки уже окрасили лиловым туманом дальние горы. На подернутом желтизной горизонте отчетливыми черными силуэтами проступали зонтичные деревья. Шоссе в этот час было безлюдным, — ни машин, ни людей. У одного из поворотов он заметил приткнувшуюся к обочине длинную черную машину. Она стояла неподвижно, и, лишь пролетая мимо, он заметил, что в ней четверо пассажиров.
В зеркальце заднего вида отразилась машина. Она неторопливо двинулась с места и покатила вслед за ним.
Вдруг Каспи почувствовал необъяснимую тревогу.
Эта черная машина и ее пассажиры в надвинутых по самые глаза черных, неуместных здесь, на южном берегу, шляпах... Кого она неподвижно ждала? И почему тронулась, едва он миновал ее? И почему так неотступно следует за ним, все приближаясь, угрожающе приближаясь с каждой минутой?
«Бред какой-то, — подумал Каспи, — вот что значат все эти газеты, телевидение, без конца пугающие людей убийствами, взрывами, похищениями. Уже в каждом человеке, в каждом автомобиле усматриваешь угрозу. И уж, конечно, то, что сейчас происходит вокруг его клуба, не способствует успокоению».
Бред!
Но нога уже сама, помимо его воли, нажимала на педаль. 100 километров, 120! 140! 160! Вдвое выше дозволенной скорости!
Однако длинная черная машина, казалось, без всяких усилий увеличивала темп и, легко обогнав Каспи, стала прижимать к обочине.
Каспи почувствовал, что у него холодеет затылок, начинают дрожать ноги. Неужели и с ним?! Нет! Не может быть! Он этого не хочет! Не хочет! С любыми, с кем хотите это может случиться, но не с ним! Только не с ним!
Он резко сбросил скорость и, наконец, остановился совсем, почти упершись в перегородивший дорогу черный автомобиль. Из него выскочили трое мужчин с пистолетами в руках. Они торопливо подбежали к «форду-гранаде», вскочили в нее — один рядом с Каспи на переднее, двое других на заднее сиденье и жестом приказали ему продолжать путь.
Оставшийся в черной машине водитель повернул обратно и вскоре скрылся из глаз.
Так они проехали еще километров десять. Сверни они раньше, и на стол комиссара Фабиана не лег бы сделанный скрытым полицейским радаром снимок, и тайна похищения Каспи еще несколько дней оставалась бы нераскрытой.
Они свернули на одну из дорог-боковушек, проехали несколько километров, еще раз свернули, на этот раз в густую рощу, и остановились. Здесь был спрятан огромный мебельный фургон.
— Не шумите и не дергайтесь, — сказал, подходя к Каспи, один из похитителей. — Если не хотите иметь неприятностей.
— Что вам от меня надо? — дрожащим голосом спросил Каспи. — Я ничего не знаю, ничего никому не говорил. Отпустите меня.
Но его связали, завязали рот платком, уложили на заднее сиденье машины и заперли дверцу.
Затем один из похитителей сел за руль и ловко въехал по открытым аппарелям в мебельный фургон. Тяжелые дверцы огромного грузовика захлопнулись, и, взревев мотором, он тронулся в путь. Выехал на шоссе и вскоре затерялся на бесчисленных дорогах побережья.
Каспи потерял чувство времени, ощущение пространства. Сколько они ехали, куда, был ли вечер, ночь, утро.
Сначала он еще пытался как-то ориентироваться, но фургон столько раз менял направление, что он бросил эту затею. Постепенно шок прошел, он начал уже спокойней размышлять о своем плачевном положении.
Его похитили — это ясно. Но кто и зачем? Связано ли это с разразившимся скандалом или не связано? Если нет, значит, его просто выкрали ради выкупа, и остается лишь узнать, кто заплатит деньги. Если жена, то это катастрофа, все с таким трудом накопленное и приобретенное перейдет в карман к похитителям. Но этот вариант Каспи почему-то не желал рассматривать.
Во-первых, рассуждал он, преступники не могут знать, что он такой разумный, что не пускает деньги на ветер, как его товарищи (разглагольствованиям пресс-атташе мало кто придает значение, по нему, все игроки «Рапида» образцовые семьянины, разумные и деловые люди). Значит, вряд ли его жена может много заплатить. Во-вторых, будь она хоть миллионершей, клуб может все же заплатить неизмеримо больше. Не говоря уже о том, что каждый выдающийся игрок клубом застрахован от всяких напастей, в том числе и от похищения. «Рапид» заинтересован в освобождении своего лучшего игрока больше, чем его жена, — уж сколько клуб на нем зарабатывает, никакая жена у него не выудит. Так что если преступники не дураки, они потребуют выкуп у клуба, а не у его Лауры. И клуб уплатит.
Но вот если причина похищения в другом, в чем-то, что связано с убийством Лонга, например, и вообще со всеми этими махинациями, тогда дело хуже. Во всяком случае менее ясно.
Больше же всего Каспи приводила в отчаяние мысль о жене, детях, о предстоящих им переживаниям.
А фургон неторопливо катил по ровному шоссе, и казалось, пути этому не будет конца.
В какой-то момент фургон остановился и долго стоял. Что делали бандиты? Может быть, пошли поужинать в придорожный ресторан (впоследствии оказалось, что Каспи был прав)? Он не мог кричать — мешал кляп. Да и боялся.
И снова продолжалось путешествие по бесконечному шоссе.
Измученный переживаниями, Каспи впал в забытье. Он очнулся от грохота отодвигаемых дверей фургона, света карманных фонарей. Его без особой деликатности вытащили из машины. На этот раз похитители были в масках (Каспи поймал себя на том, что за короткие минуты, пока его похищали на дороге, он лиц преступников так и не запомнил).
Фургон стоял посреди большого старого ангара, принадлежащего, наверное, какой-нибудь заброшенной автомастерской (и здесь Каспи не ошибся). Сквозь закопченные, побитые стекла проникал тусклый свет, откуда-то издалека доносился ритмичный звук машин, долетел низкий гул пароходной сирены.