Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)
Шрифт:
— Слушаю, слушаю, — сдавленным голосом прошептал комиссар. И после паузы добавил: — А он не мог задержаться в каком-нибудь баре, клубе?
— Господин комиссар, — ледяным тоном произнес пресс-атташе. — Каспи не пил, не курил, не играл в азартные игры.
— Да, да, понимаю, а девушки...
— Господин комиссар, — на этот раз в голосе пресс-атташе затаился гренландский айсберг, — Каспи обожал жену и своих двух малюток.
— Конечно, конечно. Сейчас к вам приедет мой инспектор. Адрес, пожалуйста.
— Не
Еще минуту комиссар стоял нажав на рычаг, но продолжая держать трубку в руке. Затем набрал домашний номер старшего инспектора Вискайта.
Вискайт был его лучшим работником, но в настоящее время пребывал в отпуске на своей маленькой вилле и в двадцати километрах от города. Он уже трижды пытался уйти в отпуск, и дважды его отзывали. Теперь придется отозвать в третий раз. Сам виноват, нечего торчать поблизости. Надо было уехать в Калифорнию, в Австралию, в Исландию, наконец, черт возьми!
— Слушай, Вискайт, я тебя не разбудил?—елейным голосом начал комиссар, но тот перебил его.
— Еду, еду, я все же слежу за газетами. Разве без меня обойтись?
— Тут сложное дело, — уже по-деловому заговорил комиссар. — С убийствами разберется Бафир. Но возникла еще одна забота: пропал Каспи! Что значит «какой Каспи»? Ты что, не интересуешься футболом? Совсем? Каспи — это величайший футболист современности! Еще знаменитей, чем Лонг. Конечно, Лонг будущий величайший футболист, а Каспи — величайший уже сегодня. Ясно? Так вот, он пропал.
Комиссар пересказал старшему инспектору разговор с пресс-атташе.
— А теперь поезжай и все выясни, что там, убийство, а может, от жены сбежал или загулял. Знаю я этих непьющих, — закончил он разговор.
Через три часа Вискайт, бодрый, чисто выбритый, благоухающий дорогим одеколоном, явился с докладом. На улице уже светало. Горизонт окрасился зеленью, желтизной, пурпуром. Золотисто-кровавое море, пунцовое от натуги, выдавливало из своих загоризонтных недр тяжелый солнечный шар.
Свежий утренний ветерок задувал в окно соленый запах моря, аромат цветов на набережной, аромат хвои. Было прохладно, и комиссар надел пиджак. Он побрился дежурной бритвой, ополоснул лицо, причесал усы и выглядел вполне презентабельно, несмотря на бессонную ночь. В наследство от нее остались лишь припухшие веки и налитые кровью глаза.
Выпив уже третий за эту ночь литр черного кофе, он приготовился слушать доклад.
Вискайт очень быстро все выяснил, да и выяснять было особенно нечего.
Накануне после товарищеского матча с «Азой» Каспи не остался на традиционную пресс-конференцию, а, усевшись в свою роскошную «форд-гранаду», поспешил на аэродром встречать жену, которая с их двумя сыновьями-близнецами возвращалась из поездки к родственникам. О встрече они договорились еще утром по телефону.
Самолет прибыл по расписанию.
Сначала удивленная, а затем обеспокоенная, жена прождала его час. Потом на такси приехала домой. Не застав мужа, стала звонить друзьям, тренеру, подняла тревогу.
Президент клуба Зан успокоил ее и приступил к розыскам сам. Хотя он не сомневался, как и пресс-атташе, что Каспи обожает жену и детей, однако ему ведомы были два-три телефонных номерка, где иной раз можно было Каспи обнаружить. Но все усилия президента разыскать пропавшего футболиста оказались тщетными. Вот тогда-то и последовал звонок в полицию.
Старший инспектор Вискайт обнаружил некоторые дополнительные детали. Например, видеомагнитофон Каспи был заряжен специальной кассетой с записью эстрадных номеров, которые они с женой любили смотреть после обеда, в холодильнике лежала бутылка ее любимого вина... Словом, все говорило за то, что Каспи собирался провести с супругой приятный вечер.
О том, что он едет встречать жену, Каспи рассказал служащему бензоколонки, у которого заправил машину перед поездкой на аэродром. Он действительно поехал в сторону аэропорта, до которого было километров тридцать.
До цели, как известно, он не добрался. Следовательно, он исчез на отрезке шоссе между бензоколонкой и аэродромом. Слева здесь на всем пути было море, справа — несколько тупиковых проселочных дорог и одно боковое шоссе, которое проходило мимо поста дорожной полиции и где машину наверняка бы заметили, чего не произошло.
Куда же девалась машина? Может быть, она заехала в одну из бесчисленных прибрежных вилл? Или ее сбросили в море? А быть может, проехав аэродром, Каспи продолжил путь в неизвестном направлении?
Объявили розыск на машину. В десять часов утра комиссар Фабиан и старший инспектор Вискайт, потрясенные, склонились над только что доставленным им фотодокументом.
Это был снимок, сделанный автоматическим радаром дорожной полиции. На нем была зафиксирована объявленная в розыск автомашина «форд-гранада», принадлежавшая Каспи и мчавшаяся со скоростью 80 километров в час в сторону аэродрома. После бесконечных изучений и увеличений стало очевидно, что вел машину сам Каспи. Однако важным было другое. Кроме Каспи, в автомашине находились три человека, чьи лица невозможно было разглядеть.
Теперь сомнений не оставалось: Каспи похитили. Никаких сигналов его жене, чей телефон немедленно подключили к прослушивающему устройству, не поступило. Пока похитители молчали. Чему, впрочем, нечего было удивляться. Так эти люди поступают всегда, нагнетая напряженность.
Комиссар Фабиан нервничал. Надо во что бы то ни стало разыскать Каспи. И убийцу Тринко. Сделать это быстро, раньше, чем его успеют обвинить в некомпетентности, вялости, бездарности и назначить другого руководителя расследования. Срочно, срочно!