Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)
Шрифт:
— Думаю, шеф, что это инсценировка, — сказал однажды Бафир.
— Нам подкидывают разные улики, чтобы мы ухватились за Бручиани. Мы и ухватились. Но сейчас я вынужден распустить захват. Это явная липа. Надо искать настоящих преступников.
— Ищете? — ехидно поинтересовался комиссар.
— Ищем, но пока не находим,— невозмутимо отвечал инспектор.
С тех пор его доклады становились все унылей и унылей. Никаких следов. Машины — чужие, наручники — какие (наряду с пистолетами, ножами, кастетами и другим подобным ширпотребом) продаются в магазинах. Сам Тринко — личность темная, у него было множество связей в преступном мире в разное время — попробуй их все проследи! Одних нет, другие сидят, а те, кого удается откопать, или молчат, или врут, или ссылаются, что не видели Тринко уже сто лет. И скорей всего правы.
Что же касается служащих «Осьминога», бесчисленных любовниц Тринко, завсегдатаев бара, то вряд ли он посвящал их в свои подпольные дела.
Одно время Бафир взялся за футболистов, и особенно за тренера Корунья. Все же Тринко давил на них, требовал, наверное, угрожал, и некоторые из них вполне могли быть заинтересованы в его гибели.
Но Бафир со своим огромным опытом прекрасно понимал, что весь этот народ вряд ли способен на убийство, да еще такое сложное. Смухлевать матч, получить взятку, впутаться в грязную махинацию — это да, но убить...
Вот следствие и топталось на месте.
Немного лучше обстояли дела у Вискайта. Он сообразил наконец, что назойливые звонки Лауре это лишь камуфляж, что скорей всего похитители сосредоточат свои усилия на «Рапиде», а в «Рапиде» на его президенте. Ведь он, а не бухгалтер, пе администратор, не правление в целом, а именно он, президент, распоряжается деньгами, и огромными. С него и спросить легче, и иметь дело с ним удобней. Это должны понимать преступники. Вопрос в другом: хотят ли они совершить свой обмен именно с Заном или, наоборот, ждут, когда в президентском кресле окажется новый человек?
До этого, согласно решению национальной федерации, остается меньше месяца. Так будут они медлить или спешить? Вот в чем вопрос.
Уже начали циркулировать слухи, что на место Зана придет Рассел — человек неподкупный, высокопринципиальный, совесть, как его называли, национального футбола. С таким преступники вряд ли договорятся, он без полиции шага не ступит. С другой стороны, заинтересованный в возрождении клуба, он постарается сделать все, чтобы вновь заполучить лучшего игрока «Рапида». Ну, а Зан? Он уже не заинтересован в успехах своего бывшего клуба. Наоборот, чем хуже будет выступать «Рапид», тем лучше для него: вот, мол, какой была команда при нем, а вот как низко пала при его преемнике. Но в го же время вызволить Каспи для него дело чести, возможность лишний раз продемонстрировать свою порядочность, откреститься от темных связей, в которых его обвиняют.
Да, проблема не из легких. Так будут преступники медлить или спешить, а следовательно, и устанавливать контакт с Заном?
На всякий случай старший инспектор Вискайт приказал взять все телефоны доктора Зана на прослушивание, установить за ним наблюдение.
Одновременно он поставил на ноги и всех своих осведомителей, а в преступном мире им несть числа. Каждый третий — мелкий воришка, скупщик краденого, владелец бара с сомнительной репутацией, сутенер, проститутка, жулик, подпольный букмекер и тому подобные — не прочь поставлять полиции кое-какую информацию, надеясь, что та посмотрит сквозь пальцы на его не всегда образцовую с точки зрения закона деятельность.
— Ну что ж, будем ждать, — сказал, выслушав доклад своего подчиненного, комиссар Фабиан, — месяц пролетит быстро. Если они не поторопятся сейчас, значит, начнут действовать сразу же по его истечении. Кому охота держать в плену человека? Тут риска и хлопот не оберешься, — и он погладил свои великолепные усы.
Но шло еще и третье следствие — следствие по заявлению Бручиани.
То, что национальная футбольная федерация провела свое собственное расследование и наказала виновных, — прекрасно. И свидетельствует о моральном здоровье спорта в стране. Но никакое самое строгое общественное судилище не может все-таки заменить уголовного суда.
Необходимо было установить обоснованность (или необоснованность) поданного заявления, удовлетворить иск Бручиани к игрокам за невыполнение ими преступной договоренности о подтасовке матчей.
Или не удовлетворить.
И обалдевших уже от бесконечных допросов футболистов и тренеров все вновь и вновь вызывали к следователям, задавали в сотый раз одни и те же вопросы, устраивали очные ставки.
Тома дела занимали уже многие шкафы, их пришлось выставлять в коридоры.
Целая армия следователей готовилась обрушить обвинения на головы несчастных футболистов, целая армия адвокатов — их отразить.
А пресса бушевала по-прежнему уже не только в стране, но и во всем мире.
Скандал в благородном семействе не утихал.
Надвигался процесс.
Глава IX. ПО СЛЕДУ
Каспи погибал в своем бетонном бункере.
Во всяком случае ему так казалось.
В бункере было холодно, тощие одеяла не могли согреть, отвратительно воняла параша, его тошнило. Глаза болели от недостатка света, ему казалось, что он слепнет. Кормили его ужасно: несколько бутербродов, пара яблок — вот и весь дневной рацион. Глиняный кувшин с водой постепенно иссякал, и, поскольку Каспи не был уверен, что его наполнят снова, он стал реже пить, перестал умываться.
На него снизошло состояние вялого отупения. Он целыми днями лежал грязный, заросший, по ночам дрожа от холода, постоянно голодный.
Сначала он прислушивался к каждому шороху, к далеким звукам. Уловив шаги, поднимал голову, устремлял взгляд к люку, надеясь па любую, лишь бы какую-нибудь, перемену. Но со скрежетом отодвигался тяжелый люк, с сухим стуком к его ногам падал очередной завернутый в газету бутерброд. Люк задвигали. И снова наступала тишина.
Иногда он видел во сне кошмары, неясные видения... Все чаще впадал в забытье, уже ни на что не надеялся, ничего не ждал.
Старшему похитившей его группы периодически кто-то звонил и спрашивал о состоянии Каспи.
— Все нормально, — отвечал тот, и на этом разговор обрывался.
Самому ему звонить было некуда — первый раз ему дали телефон гостиничного номера, а потом предупредили, что звонить будут сами.
Похитители не спешили. Они небольшими, но регулярными переводами получали приличные деньги, целый день валялись в своей норе, с удовольствием слушали радио — вот, мол, какой вызвали переполох — и ждали дальнейших указаний и обещанной после завершения операции солидной суммы денег.