Панцирь
Шрифт:
Шипение.
Я скрежетал зубами от сокрушительного эха злобы.
Идиотизм.
Цивил пришёл в себя, выглядел он растеряно.
— Извини, древность. Я что-то говорил? Отключился ненадолго. Ладно, пойду. Плоховато мне.
Он махнул рукой и ушел, пошатываясь.
— Что это такое было? — шепчет Востр. — Какой Чемпион?
— Без понятия.
— Ну-ну.
— Помалкивай об этом. Йоргу можешь что угодно говорить, но остальных попусту не грузи.
—
Вот тебе и новая информация. Крупицы, конечно, но все-таки.
Значит Странник — в Танриларе, чтобы это не значило. Странник — кхун.
Возможно ли, что первые из ларцев — кхунские переселенцы?
Вполне.
Танрилар находиться вне континента. Если здесь Идол приходил раз в шестнадцать лет, то у них он в гостях задержался.
И еще похоже, что Идол готовился к финальному Эху.
Этакое решительное движение — передел мира.
Блестяще.
***
Перед ритуалом я выгнал Ялу из комнаты. Это было несложно, она убежала, пытаясь скрыть радость. Рабыня много времени проводила у Востра. Поговаривали что они спали вместе, но это не мое дело.
Устроился удобнее.
— Следи за показателями, Желчь, если что изо всех сил верещи. Такой намёк я пойму.
— Сделаю.
Мой иерархический ранг позволял надавить на тень, а значит время для ритуала синтеза пришло.
Подцепив острием ножа разъем в середине мода Звездочета, я вскрыл корпус и вытряхнул микрочип субличности. Подсоединил к своему моду, переключил режим. Ладонью прикрыл правый глаз, чтобы несоответствие не спровоцировало болезнь. Замигало кислотными цветами.
Спросил у пустоты.
— Твое имя?
Пустота ответила:
— Зведочёт, — голос нёс звуковое искажение.
Образ дхала перед глазом предстал расплывчатой фигурой, обернутой в плывущий кокон теней.
Детали проявлялись медленно: неуверенный панцирь, нереалистично угловатая мускулатура, лицо в дымке и тенях излишне чёткое.
Казалось сейчас я мог разобрать больше мелочей, чем, когда он был живым. Здесь же и россыпь мелких шрамов, неаккуратная щетина, отвратная корка внутри опустевшей глазницы; грязные волосы, убранные за уши, острый кончик носа.
— Звездочёт, что последнее ты помнишь?
— Фуркатов, — потерянно отозвался он. — Что-то не так, братец, но понять, оближи меня чумной хади, что именно — не могу.
Его “братец” резануло. Эхо тоски вбилось в шаблон.
Бездна.
Соберись.
— Все в порядке, уверяю. Как ты следовал за
— Чувствую его после пробуждения. Гуль зацепил до спячки. Я сбежал от давления, слёг в крио-тьму, связь не расцепилась окончательно.
— Сейчас чувствуешь?
Он нахмурился:
— Нет.
Ошибка с моей стороны. Не нужно концентрировать внимание на несоответствиях. Этот вопрос пустой: ответ и так очевиден.
— Кем ты был до обнуления?
— Я же говорил, братец. Не помню… Стой. Нет. Помню. Странно. Я сержант. Оператор тяжелого вооружения.
— Звездострел?
— Да.
— Звездочёт с Звездострелом, — позволил себе улыбнуться.
— Да ты иглошёрстом подотрись, умник шутов. Почему я смог это вспомнить?
Потому что наши воспоминания не удалены, а заблокированы. И это хорошая новость. Как заблокировали, так и разблокировать можно. Правда разблокировка через смерть меня не устраивала.
Нельзя давать субличности пространство для мыслей, а то оно поймёт свое состояние. Нужно давить тень вопросами.
— А какой ранг?
— Десятый.
— Кого мы защищали во время отступления?
— Королеву, братец.
Эхо удивления перекрутило всё внутри.
— Прикинь, да? Я сам тогда с открытой пастью топал.
— Мы закончили дело?
— В определенный момент нас сменил другой отряд. Сами мы двинулись на север, — пожал плечами. — Свою задачу выполнили. Насколько успешны действия второго отряда — неизвестно.
— Первый отряд я вёл?
— Братец, в каком-то смысле, так и было.
— Странный ответ.
— Дхала старше узором не было. Но так-то вела Королева.
— С Королевой были только дхалы?
— Нет. Два хади, три чатура, пять кханников, три хата и мы.
— Странный набор.
— Какой смогли собрать.
— А нас сколько?
— Сто шестьдесят пять при выходе. Нас постоянно использовали как затычки для отступов. Количество уменьшалось.
— Причина такого числа?
— Никакой особой. Для этого и взяли, чтобы дыры жертвами забивать. Те, с Королевой, были невосприимчивы к влиянию Идола.
— Как?
— Понятия не имею.
— А мы?
— Высокий уровень резистентности. Могли успешно сопротивляться какое-то время. Кого-то тебе пришлось убивать лично. Как бы, братец, шут растрясись, мы не сопротивлялись, в итоге Идол кого-то да забирал. Ты сказал, он может использовать убийство собрата как оружие. В себе ты был уверен. Спросил нас — мы в себе уверены не были. В итоге ты всё делал сам.