Пантера - ярость и страсть
Шрифт:
– Даже так? А вы где были в это время?
– Босс уселся, на стул напротив нас и достал из кармана трубку.
– В студии, - пожала она плечами, - как и все. Смотрела на съемки.
Босс посмотрел на меня, я кивнула. Он обратился к продюсеру:
– Вы тоже ее видели там?
– Конечно, - пожал тот плечами.
– Только она сзади сидела, чтобы курить можно было.
– Кто такая Ольга? Вы хорошо ее знали?
Тот криво усмехнулся:
– Достаточно, чтобы теперь сожалеть об этом.
– Он потрогал свои, еще слегка красные, уши.
– Жаль, что Сема меня опередил.
– Кто такой Сема?
– тут же спросил босс.
– Это мое детище, с вашего позволения, певец первой величины, а ныне убийца, - пояснил Виктор.
– Я готов вести переговоры о том, чтобы ничего не просочилось в прессу и ему скостили срок. Разумеется, не бесплатно...
– Об этом мы еще поговорим. Он мне кое-что должен. А сейчас вернемся к Ольге. Вам известен ее адрес?
– Нет. Ей мой известен, а мне ее адрес был не нужен.
– Телефон?
– У нее не было телефона. По крайней мере так она говорила.
– Вы часто с ней встречались? Продюсер покосился на Любу и тоном провинившегося школьника сказал:
– А хоть бы и часто, кому какое дело? Это моя личная жизнь.
– И ничего про нее не знаете?
– Ну почему же, знаю. Например, мама у нее вчера заболела.
– Это я вам говорила, - тихо напомнила я.
– Ах да, черт возьми, - сконфузился он.
– У меня уже все спуталось в мозгах.
– Он внимательно посмотрел на меня.
– Кстати, вы не стройте тут святую невинность. Если мне память не изменяет, она сказала перед смертью, что о чем-то предупреждала вас, не так ли? Значит, вы должны ее знать.
– Милый, - Люба положила ему на колено руку, - ты забываешься. Ольга не ей говорила, а той, на которую она была похожа.
– О, и правда.
– Тот виновато потупился.
Потом вдруг вскинул голову.
– Что же получается, что она самой себе говорила? Они же были похожи, как две капли. Даже я различить не смог.
– Судя по всему, у нее была сестра-двойняшка, - задумчиво проговорил босс.
– Точно!
– вскинулся Виктор.
– Это же так просто! Нужно узнать, где сейчас ее сестра, и все станет ясно. Похоже, они друг с другом не очень-то ладили.
– Мы знаем, где ее сестра, - мрачно сказал Родион.
– Да, и где же?
– с интересом спросила Люба.
– Там же, где и Ольга. В морге.
Воцарилась тишина. На стенке тикали круглые электронные часы со стрелками, показывая пять минут пятого, тихо гудел кондиционер в окне, а за окном каркали вороны, летавшие над Останкинским прудом.
– Господи, прости, - ошеломленно пробормотала Люба.
– Что же случилось?!
– Ее тоже убили.
– Босс был невозмутим.
– Неужели и это мой Сема сделал?!
– ошарашенно округлил глаза Виктор.
– Вы удивлены?
– Более чем.
– Продюсер нервно поерзал на диване, толкая поочередно нас с Любой.
– Если бы сегодня не увидел всего своими глазами, то ни за что бы не поверил.
– Почему?
– Как вам сказать...
– задумался Виктор.
– Он ведь музыкант, причем очень хороший. У него очень тонкая и чувствительная натура. Его легко обидеть или обмануть, он излишне доверчив и так далее. В общем, все это никак не вяжется с образом кровожадного убийцы.
– В тихом омуте, дорогой мой, черти водятся, - наставительно сказала Люба.
Босс внимательно посмотрел на обоих и спросил:
– А вы, часом, не бывшие муж и жена?
Те переглянулись и оторопело уставились на Родиона.
– Простите, а как вы догадались?
– смутилась Люба.
– Этого здесь почти никто не знает. Мы развелись лет десять назад, когда я еще здесь не работала.
– Интуиция, - важно ответил Родион и начал наконец набивать трубку, доставая табак из вышитого Валентиной кисета.
– Значит, говорите, чувствительная натура у вашего Семы?
– Да. И очень ранимая к тому же, - кивнул Виктор.
– А у кого еще, по-вашему, могли быть причины убивать этих девушек? Я имею в виду завистников звезды. Есть ведь такие?
– Полно, - поморщился продюсер.
– Всякой швали достаточно болтается кругом. Знаете, все это околозвездное окружение, фанаты, девочки на раз, готовые на все ради него, нищие друзья, которые бабки канючат, да и родственнички от них не отстают - так что каждый из них мог. Поэтому я Сему в черном теле держал, никого почти к нему не подпускал, чтобы не избаловался и голос не пропил. Слава и деньги многих испортили, сами знаете, вот я и старался его от этого оградить. Я ведь его, можно сказать, на помойке нашел, человека из него сделал, в люди вывел, как сына родного воспитывал и оберегал...
– Все ясно, не продолжайте, - перебил его босс и посмотрел на меня.
– А вы что скажете? Вам он ничего такого не говорил?
– Например, что убить меня собирается?
– пролепетала я со страхом. Нет, не успел, наверное...
– Не ерничайте, - строго сказал босс.
– Речь идет об убийстве.
– Что ж я, дура, не понимаю?
– обиделась я и понесла: - Ничего он мне не говорил, кроме того, что влюбился в меня по уши.
– Я посмотрела на красные уши продюсера.
– Жениться обещал , между прочим...
– Что?!
– вздыбился Виктор.
– Жениться? Ах, подлец какой, мальчишка, наглец! Я ему покажу жениться....
– Да успокойся ты!
– резко оборвала его Люба.
– Он девочке лапшу на уши вешал, а ты...
– Оставьте в покое мои уши!!!
– истерично взвизгнул тот, багровея.
– И вообще у меня через пять минут важная встреча, мне уже некогда! Чего тут выяснять, если и так все ясно! Посадили Сему и посадили, другого певца найду их полно на помойках!
Родион начал вытряхивать табак из трубки обратно в кисет, очевидно, передумав курить.