Пароль остается прежним
Шрифт:
Стало несомненно, что дамский мастер Василий Васильевич живет под чужой фамилией. Уж не его ли имел в виду предатель Родины Сикура, заявивший на следствии, что кого-то еще забросила в эти края иностранная разведка?..
Было решено пока Василия Васильевича не трогать, но усилить наблюдение.
Однако на следующий день Василий Васильевич из дому не вышел и на работу не явился. Голодный бульдог метался на цепи, никого не впуская в дом. Все это показалось странным: уж не случилось ли чего с дамским мастером?
Медлить было нельзя. На бульдога накинули мешок и, поднявшись на крыльцо, убедились, что дверь заперта изнутри.
Все окна в доме, защищенные решетками, также были заперты.
Дверь взломали.
Василия Васильевича дома не оказалось.
Когда стали производить обыск и передвигали мебель, под старым массивным буфетом обнаружили крышку люка. Вероятно, снизу ее держали крюки, потому что крышка не поддавалась. Принесли ломы. Заскрипели просмоленные доски.
Люк вел в подвал и заканчивался подземным ходом.
Необходимо было срочно установить, где Василий Васильевич?
Многодневные розыски успеха не принесли.
МОЛОДЕЦ, БОРОДУЛЯ
20 сентября. Бородуля был необыкновенно внимателен на стрельбище. В первый раз за все время он выполнил упражнение на «4». После занятий сержант Назаров построил отделение и объявил Бородуле благодарность.
Кошевник, неизвестно откуда появившийся в этот момент, дождался, когда Назаров распустит строй, и пристал к Бородуле:
— За что выговор?
— Не выговор, а благодарность,— ответил Бородуля.
— Виноват,— почтительно сказал Никита.— А за что?
Бородуля собирался с мыслями, как бы поскладнее ответить.
— Наверно, сам догадался койку заправить? — донимал Никита.
— Нет,— серьезно ответил Бородуля.
— Тогда свежий подворотничок подшил?
— Ошиблись, товарищ ефрейтор.
— Так за что же благодарность? — елейно допытывался Кошевник.
Бородуля вдруг заулыбался, и на его круглых щеках обозначились ямочки.
— Упражнение выполнил! — Нет, что ни говорите, а ему было приятно получить благодарность.
— На «тройку?» — спросил Никита.
— На «четверку».
— Так за это на гауптвахту сажают! — засмеялся Никита, и Бородуля расстроился. А Кошевник продолжал его донимать.
«Нам опять пропела пуля:
«В небо метит Бородуля!..»
— Старший матрос Кошевник! — сердито окликнули сзади.
— Я! — весело отозвался Никита и повернулся на каблуках. На него строго смотрел командир отделения Назаров.
— Вам что, делать нечего?
— Почему, товарищ сержант?
— Не «почему», а так точно!
— Так точно, товарищ сержант.
— Ну так ступайте и занимайтесь своим делом.
Кошевник исчез.
23 сентября. Бородуля опять выполнил упражнение из карабина на «4» и ждал, что сержант Назаров объявит ему благодарность. Но командир отделения не объявил.
Бородуля надулся и решил, что Назаров попал под влияние Кошевника.
Старшина первой статьи Шарапов заметил его удрученный вид:
— Заболел, Бородуля?
— Призвали бы лучше своего ефрейтора к порядку,— засопел Бородуля.
Шарапов насторожился.
— Ему моя благодарность покоя не дает...
Шарапов не сразу сообразил в чем дело.
9 октября. Вечером сержант Назаров сказал Бородуле:
— Я докладывал начальнику заставы, что вы отлично стреляли.
— А зачем? — спросил Бородуля, скрывая удовольствие.
— Заслужили,— ответил командир отделения.
Солнце зацепилось за край сопки и подпалило пески. Сейчас яркооранжевое пламя подбиралось к Реги-равону.
«Наша вз-з-зяла!» — запели комары.
Бородуля прихлопнул одного из них и пошел за «комариной мазью». Старательно натер руки и шею. Закрыл глаза. Стал водить липкими, пахнущими ликером пальцами по щекам и носу... А поощрения-то, оказывается, приятней получать, чем взыскания.
За ужином он все время улыбался.
Бегалин принес чайник.
— Налить, Бородуля?
«Налей»,— хотел ответить Бородуля, но, верный себе, промолвил:
— А зачем?
— Как зачем? — удивился Николай.—Пить.
Повар пересолил макароны с мясом, и Бородуля очень хотел пить.
Бегалин смотрел на него добродушно и уже наклонил чайник.
— Не хочу пить,— сказал Бородуля, а у самого всё пересохло во рту. Он стал жадно глотать слюну. Но и слюны-то не было.
— Пей, Бородуля,— опять предложил Бегалин.
За соседним столом Никита Кошевник наливал себе четвертую кружку. Бородуля с завистью глядел на него, однако повторил упрямо:
— Не хочу.
Старшина Пологалов заглянул в столовую.
— Все довольны?
— Довольны! — ответил Никита.
Бородуля обиженно засопел.
Пологалов подошел к нему и взял за плечи.
— Что, Бородуля?
— Чаю хочу.
— Пей.
— А где чай?
Бегалин подвинул к нему чайник.
Бородуля не шевельнулся.
Пологалов улыбнулся:
— Можно я поухаживаю? — и наполнил его кружку.
Бородуля продолжал сопеть:
— Это разве чай?
— А что?
— Я люблю крепкий.
— Ну, попроси повара, заварит...