Пароль остается прежним
Шрифт:
Командир отделения кивнул и пошел по своим делам.
Не знает Бородуля, как вести себя с новобранцами, но смотрит на них строго. Соображает.
Свиридов нетерпеливо переступает с ноги на ногу.
— Вот ты,— обращается к нему Бородуля,—марш за ведром и будешь поливать двор.
— Кто—я?—удивленно спрашивает Свиридов.
— Ты,— повторяет Бородуля.
— Кто — я?— опять говорит Свиридов.
— Кто — ты?— усмехается Бородуля.— Известное дело: две ноги в одном голенище.
Свиридов растерянно смотрит на свои длинные, как у цапли, ноги и раздумывает: обидеться ему на Бородулю или не стоит?
А Бородуля уже говорит Загребайло:
— Начнешь подметать от конюшни.
— А-а,— тянет Загребайло.
— Что значит «а»?— спрашивает Бородуля, подражая командиру отделения.—Такого слова не должно быть.
— А-а,— снова тянет Загребайло.
Бородуля сердится:
— Есть, рядовой Загребайло. Есть! А не «а».— И начинает чувствовать себя настоящим командиром. Оказывается, это приятное чувство.
Загребайло молчит.
— Повторите!— требует Бородуля.
— Ну, есть,— безразлично тянет Загребайло.
— Без «ну»!— говорит Бородуля.
— Без «ну»,—повторяет Загребайло, и все новобранцы весело улыбаются.
Добродушное лицо Бородули багровеет: да как они смеют улыбаться?!
— Вот вы двое,— приказывает он,— начнёте подметать от казармы.— Он тычет в грудь Кальману и Назарову,— а ты, Загребайло, от конюшни... Бегом марш за метлами!
Все четверо бегут за метлами.
— А ты, лагман, куда побежал?— кричит Бородуля.
Свиридов поворачивает голову, однако продолжает бежать дальше.
— Тебе говорят, тебе!—надрывается Бородуля.
Свиридов понимает, что Бородуля обращается к нему, но бежит еще быстрее.
«Лагман» не нравится,— думает Бородуля.— Ладно, назову тебя по фамилии». Однако никак не может вспомнить фамилию Свиридова. Тогда он бежит за новобранцами. Они разбирают метлы, и Свиридов тянет к себе самую лучшую.
— Отставить!— кричит Бородуля Свиридову.— Я тебе что приказал? Поливать двор!..
— Почему мне?—заискивающе спрашивает Свиридов.
— Я так приказываю!— совершенно выходит из себя Бородуля.
Свиридов вдруг пугается и бежит за ведром.
Остальные новобранцы, расхватав метлы, бегут к казарме. Бородуля едва успевает поймать за рукав Кальмана.
— А ты куда?
— Я подметать.
Что подметать?
— Двор подметать.
— А куда ты бежишь?
— Вот туда!— Кальман растерянно смотрит вслед товарищам.
— К казарме?—уточняет Бородуля.
— К казарме.
— А я что тебе приказал?— спрашивает Бородуля.
— Что приказал?— Кальман таращит глаза.
— Чего ты глаза выпучил?— кричит Бородуля.— Я тебе приказал: подметай от конюшни!
— Это вы не мне, это вы Загребайло приказали,— оправдывается Кальман.
— Как не тебе?— удивляется Бородуля.
— Я не знаю как...
— Почему не знаешь?
— Не знаю...
— Чего заладил: не знаю, не знаю!.. Солдат всё знать должен!—снова сердится Бородуля.— Подметай от конюшни!
Кальман бежит к конюшне.
Свиридов брызгает из ведра где-то в середине двора.
Загребайло и Назаров поднимают страшную пыль возле казармы.
Бородуля кричит Свиридову:
— Поливай у казармы!
Загребайло прислушивается: уж не ему ли кричит Бородуля? Он видит Кальмана, старательно подметающего двор возле конюшни, и вдруг вспоминает, что ему было приказано начинать от конюшни. Он бежит к конюшне.
Назаров, не понимая в чем дело, пристраивается к нему.
— Куда?— растерянно кричит Бородуля.
— Приказано от конюшни!— на бегу отвечает Загребайло.
— Назад!
— Что назад?
— Бегом назад!.. Один здесь, двое там!.
— Почему мы назад?— не соглашается Загребайло.
— Я говорю назад!—голос у Бородули срывается.
Загребайло и Назаров бегут назад...
Вконец измученный Бородуля доложил командиру отделения:
— Товарищ сержант, ваше приказание выполнено!
— Молодец, Бородуля,— похвалил Назаров.— А сейчас идите к старшине Пологалову, у него инвентаризация. Поможете.
— А зачем?— спросил Бородуля, но увидел рядом новобранцев и неожиданно покраснел,— Есть! —торопливо поправился он.
КАПИТАН „МЕДУЗЫ”
Снега в эту зиму почти не было. Один или два раза он выпадал и тут же таял.
Молодые солдаты постепенно втягивались в службу. Бородуля теперь ходил старшим пограничного наряда. Бегалин стал командиром отделения. Сержанта Назарова перевели на соседнюю заставу старшиной.
В день Советской Армии застава, как обычно, выстроилась на боевой расчет. Пограничники заметили на погонах Пулатова третью звездочку. А когда к застывшим по команде «смирно» пограничникам подошел начальник заставы, все увидели на нем майорские погоны. Весь он как-то подобрался, помолодел. Необычно торжественно звучали его слова:
— Застава, слушай боевой расчет!..
Вечером офицеры собрались у Ярцева. Лариса приготовила праздничный ужин.
Людмила, как и в день своего приезда на заставу, сидела на диване. Александра Ивановна опекала ее, по праву старшей советуя, что можно есть, а от чего следует воздержаться: Людмила ждала ребенка.
Когда на столе появился чай, в комнату вошел начальник КПП. Его приветствовали шумно.
— Поздравляю, товарищ майор! — сказал Мансуров.
— К столу, к столу,— ответил Ярцев.— Иначе поздравления не принимаю.