Павел и Авель
Шрифт:
– Пираты на моем корабле! – капитан-венецианец, выглядевший весьма почтенно для итальянца, никак не мог угомониться. – Я отказываюсь верить, Мамма миа! Что вам здесь нужно, негодяи?
Эта фраза к несчастью стала для него последней в моряцкой жизни. Чернобородый пиратский вожак, которому надоело слушать его сбивчивую речь, успокоил капитана выстрелом в голову из огромного двуствольного пистолета. Все вскрикнули от ужаса, разумеется не считая корсаров, которые дружно захохотали.
– А теперь послушайте меня! – заорал пиратский вожак на чистом итальянском, почти без акцента. – Меня зовут Саид-паша, и я брат Саида-Али, и потомок самого великого Ульджа Али, последний бейлербея Алжира! Все вы – мои рабы и пленники. Если будете вести себя тихо и смирно, останетесь живы… может быть! Все непокорные будут повешены на реях. Вопросы есть?
– Есть? Что с нами будет дальше? – на свою беду спросил седой матрос, прижимая левой рукой к телу окровавленную культю правой конечности, обрубленной пиратским ятаганом.
Саид-паша приятно улыбнулся, показав белоснежные зубы, мотнул острой бородкой и навскидку выстрелили в не в меру любопытного моряка из второго ствола, убив его наповал, так же как перед этим пристрелил и его начальника-капитана.
– Слишком много вопросов! Я застрелили его, чтоб он не мучился, успокойтесь! – пояснил он, выхватив сразу два ятагана, висевшие по его бокам, и останавливая вопли несчастных пленников. – Я очень гуманен… и сейчас докажу это! Мы заберем с собой имущество, а также сильных, выносливых мужчин и красивых женщин, если таковые найдутся. А остальных оставим тут, плывите себе дальше!
Пираты рассыпались по всему кораблю, роясь на баке и корме, в трюме, на палубах и в каютах, обшаривая лестницы и волоча к себе на галеру все ценное, что смогли найти – всевозможные товары, холсты, шелк, стекло, украшения, провиант, они не брезговали ничем, бросаясь на блестящие предметы как сороки. Очень скоро Лесистратова, Морозявкин и граф Г. поняли, что им не удастся отсидеться в трюме, под грудой мешков, как они надеялись, их нашли, схватили и весьма нелюбезно препроводили к выходу.
– А, вздумали скрываться, подлецы! – так встретил их Саид-паша, который теперь обретался на капитанском мостике. – Посмотрим, кто это у нас… Красивая девчонка – ее мы продадим в гарем к султану, клянусь, она этого заслуживает! Какие формы!
При этих словах он бесцеремонно ухватил Лизу за подбородок, повернув ее лицо к свету, а затем ятаганом распорол ей платье на груди. Граф Г. метнулся было к ней на выручку, но крепкие лапы пиратов заставили его замереть, и он мог только тихо ругаться вслух. Однако услышав слова на незнакомом, как думалось, языке, Саид-паша неожиданно побледнел от злости, что при его смуглом цвете кожи выглядело ужасающе.
– Так вот теперь я я вижу, что за птица залетела к нам в сети! Мало нам испанцев и венецианцев, собачьих детей римского Папы, так еще нам гадят и слуги Ушак-Паши! От него еле спасся мой мужественный брат Саид-Али вместе с турецким флотом! Шайтан, всюду они!
– Что за Ушак-паша? – поинтересовался граф Г. у Морозявкина тихим шепотом.
– Адмирал Ушаков. Он здорово их потрепал у мыса Калиакрия и они это не забыли. Теперь концы в воду и пузырья вверх…
Я придумал им страшное наказание! Женщину мы будем любить всей командой, на палубе, а эта парочка прогуляется по доске… прямо сейчас! – при этих словах пиратский люд одобрительно захохотал.
– А разве мужчин не любят? – поинтересовался Морозявкин быстро. – Я слышал, что у вас, как и у турок это широко распространено… Я не хочу гулять по доске!
– Не рассуждать! Волоките ее! – обратился атаман к своим матросам.
Лесистратова подумала о том, что ей ужасно надоели все эти грубые мужланы, интересующиеся ей только с плотской точки зрения, и что если удастся выбраться из этой авантюры живой (невинной она уже не надеялась), то она более никогда не пустится ни в какие приключения. А вслух она сказала:
– Вот еще, что за вздор! Я без них никуда не пойду!
– Пойдешь, да еще как! Ну-ка помогите ей, Ахмед и Махмуд! – с этими словами Саид-паша махнул рукой, и началась погрузка на пиратскую галеру всех, кто был признан достойными служить рабами у алжирских беев.
Однако Лиза устроила такой крик и стала так сучить ножками, что поморщившись, пиратский главарь отогнув два пальца на руке и велел доставить на галеру графа с Морозявкиным, хотя они не вызывали у него ни малейшего сочувствия.
– Мы накажем этих собачьих детей позже и более изощренно, смерть в морской пучине для них чересчур легка! – пояснил он своей команде.
Между тем все здоровые и уцелевшие в кровавой рубке были уже доставлены на галеру и прикованы к веслам. Саид-паша устроился в крошечной, но тем не менее устланной коврами и убранной шелком каюте, и удостоил мамзель Лесистратову персонального приема.
– Как я вижу, сеньора, вы не слишком рады тому, что попали сюда? Вы полагаете, что вам не повезло? – вопросил он насмешливо.
На этот вопрос Лиза ничего не ответила, гордо отвернувшись в сторону и заодно уж из любопытства рассматривая роскошные цветастые ковры и занавеси.
– А между тем я готов легко доказать, что вы все везунчики… Эй, пали! – заорал он в окно.
К этому времени пиратская галера, раздувая паруса и отчаянно скрипя веслами, за которыми сидели рабы, подстегиваемые кнутами свирепых надсмотрщиков, отошла уже на полмили от брошенной и еле держащейся на плову венецианской посудины. Услышав приказ, рявкнули разом все пушки по правому борту, и брошенное на произвол судьбы судно было изрыто ядрами, разбито в щепы и под дикие крики оставшихся на нем несчастных моряков пошло к дну.
– Прекрасный корм акулам! Иншалла, сегодня мы славно потрудились! – заявил жестокосердный капитан и глазом не моргнув, разумеется не обращая внимания на слезы, невольно брызнувшие из лизиных глаз. – А теперь я желаю дабы ты усладила меня своими ласками, о моя новая рабыня. Тогда я буду с тобой милостив, и не убью твоих друзей, а продам их в гарем вместе с тобой, дабы их там оскопили и сделали евнухами. Они всю жизнь будут говорить тонкими голосами, станут одеваться в парчу и есть на золоте, жить в довольстве и неге, среди красавиц, разве не завидная судьба?
– Каких же ласк желает мой новый повелитель? – вопросила Лиза вкрадчиво. В ее прекрасной головке уже созрел план спасения и она не теряя времени начала воплощать его в жизнь.
Саид-паша немедля приободрился. Он-то думал, что о спину этой дикой кобылицы придется изломать не одну плетку, что несомненно снизит ее ценность как товара на невольничьем рынке. Впрочем паша был убежден, что ни одна женщина на Земле не сможет противиться желаниям столь неотразимого кавалера как он.
– Сейчас у нас день, и ночные звезды еще не зажглись на небесном ложе. А посему я повелеваю тебе побрить меня, вместо брадобрея, дабы я выглядел неизменно мужественно, и наводил трепет на неверных. И только посмей порезать – тут же велю отрубить голову! Хотя и жаль портить твою точеную шейку