Печальный кипарис
Шрифт:
— С состоянием миссис Уэлман?
— Мистер Седдон снова кашлянул.
— Поскольку она умерла, не оставив завещания, все ее имущество переходит к ближайшей родственнице, то есть к мисс Элинор Карлайл. Налог на наследство, боюсь, будет довольно велик, но и после этого останется весьма и весьма значительная сумма.
— Но Родерик… — начала Элинор.
Юрист посмотрел на них обоих словно извиняясь.
— Мистер Уэлман всего лишь племянник покойного мужа миссис Уэлман. Тут нет кровного родства.
— Вот
— Разумеется, это не имеет особого значения, так как мы собираемся пожениться.
Наступила очередь мистера Седдона сказать: «Вот именно». Он сказал это как-то чересчур торопливо.
После ухода юриста Элинор вернулась к разговору о свадьбе.
— Так как же, Родди? — стараясь, чтобы голос ее звучал ровно, спросила она.
— Что как?
— Собираемся мы пожениться или нет?
— Мы ведь, кажется, договорились.
— Ответ был равнодушным, даже чуточку раздраженным.
Девушка не выдержала:
— О Родди, неужели ты не можешь сказать все честно.
Тот замялся, а потом глухо проговорил:
— Не знаю, что это нашло на меня…
— Зато я знаю, — пробормотала Элинор внезапно пересохшими губами.
Родди словно спохватился.
— Вероятно, мне не нравится идея жить на деньги моей жены.
Лицо Элинор побелело:
— Дело не в этом…
— Она вдруг умолкла.
Потом решилась:
— Это из-за Мэри Джеррард, да.
Вид у Родди был растерянный и несчастный.
— Похожё, что так, но как ты догадалась? Внезапно все его спокойствие исчезло.
— Ох, Элинор, я сам не знаю, что со мной. Наверное, я просто схожу с ума. Это случилось, когда я увидел ее тогда, в тот первый день, в лесу… Все кругом словно перевернулось… Ты не можешь понять этого.
— Почему же? Прекрасно могу. Продолжай…
— Поверь, я не хотел влюбляться в нее, я был так счастлив с тобой! Дорогая, какой же я мерзавец, что говорю об этом так…
— Ерунда, расскажи мне все.
— Ты необыкновенная, Элинор. Мне легче теперь, когда я все рассказал тебе. Ты мне очень дорога, поверь! То, другое, просто наваждение. Оно все изменило, все мои мысли и взгляды, и вот ты видишь…
Элинор спросила слегка дрожащим голосом:
— А ей ты что-нибудь говорил?
— Да, сегодня утром. Я, дурак, совсем потерял голову. Конечно, она мигом отшила меня — из-за тети Лауры и из-за тебя.
Девушка сняла с пальца обручальное кольцо с бриллиантом.
— Думаю, тебе лучше взять это назад. Принимая кольцо и не глядя на нее, тот пробормотал потерянно:
— Если бы ты знала, каким негодяем я себя чувствую.
Голос Элинор снова звучал совершенно спокойно:
— Ты
Родди покачал головой.
— Во всяком случае, не сейчас… Она еще не любит меня, но, быть может, позже…
— Возможно, ты и прав. Дай ей время опомниться, не встречайся с ней пока, а потом, что же, попытайся еще раз.
В голосе Родди прозвучало искреннее волнение:
— Элинор, милая! Какой ты замечательный друг!
— Он порывисто поднял к губам ее руку и поцеловал.
— Знаешь, Элинор, я люблю тебя ничуть не меньше, чем прежде. Иногда Мэри кажется мне просто сновидением. Временами я жалею, что увидел ее… Нам было так хорошо вместе, родная. Не будь ее…
Девушка повторила задумчиво, словно про себя:
— Не будь ее…
Глава пятая
— Дивные были похороны, — с чувством вынесла окончательный приговор Хопкинс.
О’Брайен горячо поддержала ее:
— Еще бы! И какие чудные цветы. Особенно арфа из белых лилий и крест из чайных роз. Изумительно.
Хопкинс вздохнула и положила себе еще кусок кекса. Приятельницы сидели в кафе, с наслаждением обсуждали подробности только что окончившейся церемонии. Сестра Хопкинс продолжала:
— Мисс Карлайл очень добра. Она сделала мне хороший подарок, хотя вовсе не была обязана… Правда, при таком-то наследстве…
— Странно, что старуха не оставила завещания, — начала другая.
Хопкинс перебила ее:
— Это было грешно с ее стороны. Людей надо просто заставлять писать завещания… Без этого не оберешься неприятностей.
— Интересно — продолжала свою мысль О’Брайен, — кому достались бы деньги, если бы завещание все-таки было?
— Знаю одно, — уверенно объявила Хопкинс, — что-нибудь досталось бы Мэри. Мэри Джеррард.
О’Брайен, давая волю своему неуемному ирландскому воображению, с восторгом подхватила эту идею:
— Вы правы, сестра Хопкинс! Я даже думаю, что, напиши миссис Уэлман завещание, она удивила бы всех.
Кто знает, она, может, оставила бы Мэри Джеррард все, до последнего гроша.
— Вряд ли.
— Хопкинс явно не верила в подобную возможность.
— Все-таки я считаю, приличнее оставлять свое добро тем, кто есть плоть от плоти и кровь от крови твоей.
— Разные бывают плоть и кровь, — туманно изрекла ирландка и вдруг заговорила о другом:
— Кстати, нашли вы тогда дома тот морфин, помните.
Другая медсестра нахмурилась и неохотно ответила:
— Нет. Никак не могу сообразить, куда он девался. Наверное, я положила трубочку с ним на край каминной полки, когда запирала шкаф, а она возьми и скатись в корзинку для бумаг.