Печальный урожай

Роу Дженнифер

— Бедная девочка всегда права, — пробормотал Крис. — Вот это номер! Прости её, Кэт. Она не хотела… ты же знаешь, она не всегда… Для неё это такой удар, честное слово, она совершенно выбита из колеи. И ты, Джилл, извини. И чего она к вам прицепилась?

— Ну, я-то вполне это заслужила, — ответила Джилл, опуская глаза. — Я вела себя глупо. Мне следовало поставить этого идиота… беднягу Дамьена… на место. Но Ник меня взбесил, и я…

— Мы понимаем, — тихо сказала Сонси.

Впервые за весь вечер она подала голос, и Джилл удивлённо на неё взглянула.

— Мы

пережили жуткую ночь, — побледнев, продолжала Сонси с какой-то отчаянной решимостью. — Все были словно не в себе, так и норовили уязвить друг друга. Я чувствовала эту неприязнь со стороны матери Криса и выставила себя полной дуррой.

— Ничего подобного, Сонси, — мягко возразила Кэт. — Все тебя поняли и посочувствовали.

— Все, кроме меня, — буркнул Крис. — Но теперь я тоже понял, и мне очень жаль. Я как будто…

— … ослеп! — раздался вдруг хриплый голос. Алиса всем телом повернулась к нему. — Ну что, опомнился, сынок? Не больно ты спешил. Может, и опоздал уже. — Она покосилась на бледно-неподвижную Сонси, которую внезапное раскаяние мужа оставило совершенно равнодушной.

Крис тоже посмотрел на неё и переменился в лице. Он слегка притянул её к себе, но Сонси была точно каменная.

С дивана вскочил Родни — само негодование.

— Вы что же, хотите намекнуть, что мама не права? В чём, скажите, в чём?

— Оставим это, Родни, — ласково произнёс Крис. — Я и забыл, что ты здесь. В общем, всё это неважно.

— А обо мне всегда забывают! — У Родни дрожали губы. — Ошибаешься. Это важно! Я тебя хорошо понял. Вчера вечером вы все стелили перед мамой. А теперь кривитесь, будто она вас недостойна! — Он в ярости сжал кулаки.

— Родни, иди спать. Ты выпил лишнего, — проговорил Крис.

— Чёрта с два! — визгливо выкрикнул Родни. — Указчик нашёлся! Знаю я вас, вы с Анной одним миром мазаны. С чужими людьми стоите козни против мамы. Она мне говорила. Она изо всех сил старается вам угодить, а вы её обижаете… она даже плачет иногда. Один я ей помогаю. И дрова рублю, и клопов морю, и лестницы ставлю — одним словом, вся чёрная работа на мне. Вас-то мама никогда не попросит. Ты ради неё и пальцем не шевельнёшь, а она всё равно тебя больше любит. Тебя и эту гадину Анну. — Слёзы брызнули у него из глаз; он неуклюже вытирал их тыльной стороной ладони, размазывая по лицу грязь.

— Родни… — растерянно начал Крис, — ты…

Но тут поднялась Алиса, подошла и положила руку на вздрагивающее плечо мальчика.

— Иди-ка спать, сынок, — произнесла она своим грубоватым голосом и, обняв, повела к кухонной двери.

Они были одного роста, но теперь Алиса как будто взяла его под крыло, защищая от посторонних глаз.

— Умойся и ступай через кладовку, чтобы мать не будить, ну, живо! — Она подтолкнула его и закрыла за ним дверь. Потом прошаркала обратно к своему креслу и снова уставилась на огонь…

— О господи! — выдохнул Крис, обхватив голову руками.

Джилл и Кэт обменялись вопросительными взглядами, а затем Кэт перевела глаза на Берди, которую происходящее явно развлекало.

Для неё весь мир — театр, вдруг с яростью подумала Кэт, но сама-то она благополучно сидит в зрительном зале. Одна представляет собой публику! Эту ничто не волнует! Наблюдает за страданиями других с отстранённостью некоего высшего существа. Ни разу в жизни слезинки не проронила, как будто и не человек вовсе. Даже в школе, когда на неё ополчились будущие светские красавицы, которых приводи в бешенство незаурядный ум, заключённый в столь невзрачный оболочке. Вот она, полюбуйтесь, ходячий фотоаппарат — щёлк-щёлк! — эти умные янтарные глазки за непроницаемыми стёклами фиксируют каждый эпизод комедии ошибок, разыгрываемой специально для её удовольствия. Чёртова кукла!

Кэт повернулась к Нику: вот человек в полном смысле слова, со всеми его слабостями, но добрый, мягкий, любящий.

— Давай выпьем, Ник, — предложила она.

— С удовольствием! — улыбнулся он. — А то мы безнадёжно отстали от Анны и Родни. — Протискиваясь к столику с напитками, он положил руку на плечо Криса. — Вина и содовой?

— Да, спасибо.

— В буфете найдётся и чего покрепче, — не оборачиваясь, проговорила Алиса. — Угощайтесь, если охота.

Ник сунулся в буфет и даже присвистнул.

— Ого, «Чивас ригал» (Сорт виски). И это можно, Алиса?

Старуха усмехнулась, глядя в огонь.

— А почему бы и нет? С коих пор здесь стоит, может, уж выдохлось. Откупорь да попробуй. Где-то там и стаканы должны быть. От отца ещё остались. А мне бренди плесни на донышко.

Ник стал шарить на полках с таким чувством, будто охотился за сокровищами. Бутылки с крепкими напитками и ликёрами, в большинстве своё нераспечатанные, стояли среди бокалов и хрустальных графинчиков; тут же валялось серебряное ведёрко, щипцы для льда и вообще груда всякого хлама, ничего общего к выпивке не имеющего: колоды карт, мягкие игрушки, несколько книг и две-три роскошные вышитые скатерти, переложенные нафталином.

— Иди сюда, Ник, — позвал Джереми, распечатавший бутылку виски. — Алиса, какой аромат!

— Ну и пейте на здоровье! — Алиса вдруг словно оттаяла. Ей явно доставляло удовольствие снова быть хозяйкой в собственном доме.

— Где же эти стаканы? Ох, чёрт! — Ник нечаянно выронил коробку с китайскими шашками, и яркие мраморные колёсики рассыпались по всему полу.

Джилл со смехом нагнулась, чтобы помочь ему их собрать.

— А я бы выпила зелёного имбирного вина, можно, Алиса? Сто лет в рот его не брала, — попросила она.

— Пей, красавица, пей! — Алиса взмахнула рукой. — Берите там всё, что на вас смотрит. А мне не забудьте бренди плеснуть.

Стаканы так и не отыскались, и в конце концов было решено пить из ликёрных рюмок, которыми буфет был буквально забит. Ник, Крис, Джереми и Берди пили виски, Джилл — имбирное вино, Алиса и Кэт — бренди, а Сонси добродушно, но твёрдо потребовала одной содовой.

— Ваше здоровье! Все пьют до дня! — Алиса осушила свою рюмку. — Повторим, а?

Джилл наклонилась к Кэт.