Пепел Вавилона
Шрифт:
Она не хотела спрашивать, но и удержаться не смогла.
— Есть новости из дому?
Почувствовала, как он напрягся. Сел прямо, и нагретому им кусочку ее кожи стало холодно. Наоми повернула свой стул к нему. Искусственное спокойствие его лица говорило ей, что Джим пытается смягчить удар, как будто, подобрав слова полегче, мог что–то исправить. Она видела это выражение лица столько раз, что поняла без слов.
— Они на подходе. Свободный флот. С Лаконии никаких признаков активности, но Авасарала отследила пятнадцать слетающихся к вратам кораблей. Большей частью с юпитерианских лун.
— Есть шанс, что они будут входить по одному, чтобы Алекс с Бобби успели их перестрелять? — с наигранным простодушием осведомилась Наоми. Подействовало — Джим улыбнулся.
— Готов поспорить, они ломанутся, как команда регбистов. Если бы привести в рабочее состояние пару рельсовых, по–моему, был бы шанс. И еще бы ядер побольше. Оказывается, расстреляв пару тысяч целей, рискуешь выжечь боезапас.
— План у нас есть?
— Парочка есть, — сказал Джим.
— Хоть один хороший?
— Вот это нет. Ничего подобного. Только разные оттенки ужасных.
Пискнула передача данных: пакет отослан, и от Наоми ждут следующего. Новых посланий в бутылках.
— Ладно. И какие?
— Классика: дерись или беги. У нас остался «Роси», и шлюпки еще годятся для абордажа. Один вариант: набить шлюпки войсками, разместить их по кромке кольца и взять корабли Свободного флота на абордаж. Преимущество в торпедах не поможет им при рукопашной в коридорах. Теми кораблями, которыми не сумеем овладеть, займутся «Роси» и оборона Медины. Большая куча–мала с надеждой, что мы окажемся сверху.
— Есть шансы, что получится?
— Ужасно, ужасно мало. Тупой план, как ни смотри. Куда вероятнее, что ОТО Инароса сострогают все наши шлюпки в металлическую стружку, и близко не подпустив. А если наши и высадятся, на каждом корабле у него будет отбиваться полная команда.
— А что с бегством?
— Загрузить «Роси», выбрать кольцо и сваливать на хрен из Додж–сити, пока не показались плохие парни.
— Бросив Медину?
— Медину. И «Джамбаттисту». Все бросить. Поджать хвост и рвануть сломя голову. Позволить Свободному флоту заново обосноваться в медленной зоне в надежде, что следующая атака единого будет успешнее.
— Где «Пелла»?
Холден вздохнул.
— Во главе воющей стаи.
Наоми отвернулась от него к экрану.
— Тогда остаемся здесь.
— Я еще не решил, — возразил Холден.
— Да, ты себя еще не уговорил, — согласилась она. — Сам знаешь, если сбежим, Марко погонится за нами. Будь мы другим кораблем или Марко — другим человеком, может, и игра пошла бы иначе. А так мы выбираем между боем здесь с немногочисленными союзниками и недостаточным обеспечением или дракой по ту сторону кольца, где у нас будет еще того меньше. Вся разница.
— Я… ну… — Джим глубоко вдохнул и выдохнул, сложив губы трубочкой: — Дерьмо.
— Сколько обломков от волны обманок можно собрать?
— Все, что не вынесло за кольца, — ответил Джим. — Думаешь, собрать все к кольцу Сол и надеяться, что Свободный флот врежется?
— Врата не так уж велики, — напомнила Наоми.
— Три четверти миллиона квадратных километров, — согласился Джим. — На пятнадцать кораблей. Даже рассыпь мы обломки по песчинкам, Свободный флот, скорее всего, пройдет и не заметит.
— Знаю, — кивнула Наоми. — Но есть надежда, что хоть один врежется. И будет их одним меньше. Нам либо рисковать, либо сдаваться. И даже если мы проиграем…
— Я не собираюсь…
— Даже если проиграем, — повторила Наоми, — есть разница, как проигрывать. Ты не напрашивался ни в какие символы, знаю. Просто уж так оно вышло. Но когда вышло, ты этим воспользовался. Все твои видеоочерки, показывающие, что на Церере — люди как люди…
— Они не про меня были, — неубедительно и виновато попытался отбиться Холден.
— В них ты воспользовался «знаменитым капитаном Джеймсом Холденом», чтобы заставить людей посмотреть твоими глазами. Тут нечего стыдиться. Ты все делал правильно. Но как насчет всех тех, кто их посмотрел? Кто снимал и выкладывал в подражание им свои, пытаясь напомнить, что не все сводится к кораблям, торпедам и линиям фронта? Если мы… — У нее перехватило горло, слова застревали. — Если мы погибнем, наша смерть должна стоить хотя бы столько, сколько стоили твои видео.
— Не знаю, чего они стоят, — признался он. — Они что–то изменили?
— Тебе и не надо знать, — сказала Наоми, — изменили или нет. Ты их не для того выкладывал, чтобы зрители писали тебе, какой ты важный и влиятельный. Ты пытался изменить что–то в мыслях. Вдохновить на какие–то поступки. Даже если не получилось, постараться стоило. А может, и получилось. Может, они кого–то спасли, и тогда это важно, даже если ты ничего об этом не узнаешь.
Джим ушел в себя. Маска, которую он не снимал с самой Тихо, чуточку сползла. Наоми увидела под ней отчаяние.
— Зря я сюда прилетел, — сказал он.
— Ты взялся за эту работу потому, что она опасна, — напомнила она. — Потому что сделать ее надо было, а ты не просишь других взяться за то, за что не взялся бы сам. Как с тем твоим броском на «Агата Кинг». Ты все тот же, Джим. И я знала, что нам грозит. Мы все знали. Думали, что справимся, но знали, что можем ошибаться. Мы ошиблись. Теперь надо как следует отыграть следующий акт.
— В котором нас убьют. В следующем акте нас убьют.
— Знаю, — сказала она.
Они замолчали, оба. Голос Бобби, далекий, как звезды, прервался смешком.