Передряга

Сербин Иван Владимирович

— Понятно. — Андрей повернулся к Максу. — Пошли. Больше здесь ловить нечего.

Они спустились на первый этаж, вышли на улицу. Макс открыл заднюю дверь «пятерки», вытащил второго громилу, отомкнул наручники. Кивнул:

— Свободны. На своих двоих доберетесь, — и, посмотрев на Андрея, добавил: — Садись.

Андрей забрался на переднее сиденье. Он размышлял. Строил логические цепочки. Его предположение не оправдалось. Если бы Петра нанял Сергей Борисович, он бы создал своему подопечному максимально удобные условия для работы. Как минимум это была бы одноместная палата. Значит, это не Туча. Но тогда кто? Вторая сторона? Кто был второй стороной? Тринадцать банкиров, большинство из которых иногородние? Они

все погибли. Хотя… Возможно, среди них находился и четырнадцатый человек… Нет, для банкира это не имело смысла. Как только выяснится, что он остался жив, ему в загривок сразу же вцепится целая куча народу. Основная проблема, стоящая перед заказчиком, — сбыт акций. Если к делу подключилась ФСБ, сбыт акций превращается практически в неразрешимую задачу. Практически. Вот именно. Заказчик и намеревался воспользоваться этим самым «практически». Есть какая-то лазейка. Знать бы ещё, в чём она заключается? А что, если заказчик — человек не со стороны продавцов, а со стороны покупателей? Кто сказал, что Туча действовал один? Допустим, был некий человек, помогавший ему в сделке. Компаньон! Тогда этот компаньон вполне мог организовать похищение бумаг! Мотив? Да самый примитивный. Не захотел делиться деньгами. Сумма-то не маленькая! Кем мог быть этот второй покупатель? Кто имеет доступ к подобной информации? Кто может свободно залезть в реестр акционеров и выяснить, каким именно пакетом владеет каждый из них? И при этом ещё не возбудить подозрений? Андрей закусил губу. Чёрт возьми! Ответ напрашивался сам собой. Ответ, объясняющий если не все, то практически все. Это был человек из правительства. Хитрый дядя, решивший обвести вокруг пальца всех. Абсолютно всех. Понятно, каким образом он собирался продать акции. ФСБ к нему и близко не подойдет. Побоятся. А пока его «коллеги по работе» на что-нибудь решатся, он сумеет продать бумаги, после чего физическое устранение теряет всякий смысл. Кстати, подписание контракта уже состоялось. Возможно, похитители ещё не знают, но у них в руках баснословное состояние.

— О чём задумался? — спросил Макс.

— Обо всем понемногу.

— Понятно, — кивнул руоповец, словно ответ его действительно удовлетворил. — Ты все узнал, что хотел? Я тебе больше не нужен?

— Нет, — кивнул Андрей. — Спасибо, ты мне очень помог. Даже не представляешь как.

Макс усмехнулся.

— Ты мне это потом за бутылочкой расскажешь.

— Идёт.

«Пятёрка» остановилась напротив известного здания на Петровке.

— Ты завтра работаешь? — спросил Андрей.

— А что? — поинтересовался в ответ Макс, вынимая ключи из замка зажигания.

— На всякий случай спрашиваю. Вдруг срочно понадобится подмога. Если не напрягу, конечно.

Макс запер все четыре дверцы. Посмотрел на ярко освещённые окна МУРа, пожал могучими плечами.

— Кто его знает. Может, и напряжёшь. Пойдем выясним.

Они прошли через проходную, миновали узкий дворик, поднялись на нужный этаж, и через пару минут Андрей уже вновь восседал на стуле в крохотном кабинете. Словно и не уезжали никуда. Вот только за окнами стало совсем темно. Макс вернулся через несколько минут, развел руками.

— Завтра тебе придется воевать одному. Нас с самого утра ФСБ собирает на Курском. Что-то там у них срочное намечается.

— Что? — насторожился Андрей.

Возможно, это было простое совпадение, а вдруг нет? Что, если ФСБ разнюхала, где похитители прячут акции? Нет, не может быть. Это даже для везения чересчур хорошо.

— Кто их знает. Темнит «контора». И ОМОН вызвали. Причем строжайшее указание: всем явиться в штатском. — Макс щелкнул пальцами. — У меня дли тебя есть хорошая новость. В одиннадцатичасовьгх новостях показывали вчерашний взрыв.

— А почему ты мне это говоришь? — насторожился Андрей.

— Степан упомянул в разговоре, что ты это дело крутишь. Не уточнил, правда, зачем оно тебе. Сказал: захочешь — сам расскажешь.

Руоповец смотрел выжидательно. Он явно намеревался услышать от Андрея подробный рассказ о его злоключениях. Тот подумал, закурил, вздохнул:

— Макс, не могу я тебе ничего сказать. Пока не могу. Потом, может быть. Не обижайся.

— Как знаешь, — снова пожал плечами руоповец. — Не можешь — не надо. Заставлять не буду.

Похоже, он все-таки немного обиделся.

— Макс, у меня к тебе одна просьба. Завтра у вас наверняка будет инструктаж какой-нибудь. Так?

— Будет, конечно, — мотнул головой тот. — Не вслепую же работать.

— Я завтра с утра приеду на Курский вокзал. Буду прогуливаться по первому этажу, где-нибудь неподалёку от электронного табло. Так?

— И что?

— Если в процессе инструктажа всплывёт фамилия Колесов, Пётр Колесов, или упомянут о вчерашнем взрыве, дай мне знать. Хорошо? Просто кивни.

Руоповец посмотрел на Андрея, присел на стул, потер кулаки, сказал словно нехотя:

— Ладно. Чёрт с тобой! Была бы это наша операция, фиг бы ты от меня чего-нибудь дождался. А с «пиджаками» так уж и быть. Не люблю я их.

— Спасибо, брат. — Андрей поднялся, протянул руку для пожатия.

Макс обхватил его ладонь своей могучей лапищей и несколько раз энергично тряхнул.

— Ты вот что, братуха, — сказал он раздумчиво. — Не знаю, как там у тебя завтра, сложится — не сложится, но, если вдруг будут серьезные неприятности, звякни. Мне или Степке. Он знает, где меня можно найти.

— Я учту, брат. Удачи.

— И тебе счастливо.

Андрей спустился на первый этаж, показал на вахте «корочки» и вышел на улицу. Постоял, озираясь, вдыхая полной грудью свежий ночной воздух, и зашагал к Садовому кольцу. Там он надеялся взять такси до вокзала.

* * *

«Мы припарковались возле банка. Здание было мрачноватым, и от него за версту веяло консерватизмом. Тяжелая отделка коричневым камнем. Огромные буквы на фронтоне под самой крышей. Подсвеченные галогеновыми прожекторами, они невыносимо ярко сверкали фальшивым золотом. На последнем, шестом, этаже горело пять или шесть окон, затянутых полосками жалюзи, и еще несколько светящихся окон я увидел на углу пятого этажа. Но в общем банк казался вымершим. Правда, в холле, за стеклянными дверьми, прогуливались двое охранников. Издалека я не мог разглядеть, чем они вооружены. Видел только дубинки, пристегнутые к поясам.

— Видишь? Окна на шестом этаже — кабинет хозяина, — принялся объяснять Сергей Борисович. — На пятом — кабинет Бори. Олялина. Он-то нам и нужен.

— Пойдём внутрь? — спросил я.

— Ещё чего. Там знаешь сколько охраны? Как в целой армии какого-нибудь африканского государства. Мы же не самоубийцы. Подождем, пока сам выйдет. Покемарь пока, — предложил Сергей Борисович. — Если что, я тебя разбужу.

Только сейчас я понял, насколько устал. Мое тело словно налилось свинцом. Веки опускались сами собой. Еще бы, так-то бегать, да с моим-то пузом „римского патриция“…

Я, опустил спинку кресла, вытянул ноги, — какое счастье, что „БМВ“ — не „Жигули“! — и… сам не заметил, как провалился в сон».

Глава 22

Утро было по-летнему ярким и тёплым. Солнце лениво выползло из-за домов и, хитро прищурясь, принялось разглядывать город, отражаясь в оконных стеклах. Сыто, как коты, урчали голуби, шныряя под ногами спешащих куда-то прохожих. Ничего не боялись сизые. Обнаглели. Заходились в оре вороны. Город постепенно наполнялся звуками. Машины пробуждались от спячки, выкатывались на улицы, вливаясь в мощный поток себе подобных. Всхлипывали сирены «скорых», спешащих на вызовы, басовито-страдальчески завывали «пожарки», истерично орали «милицейские».