Передряга
Шрифт:
Андрей вытаскивал из баула стопки сертификатов и бросал их в ячейку. Переложив около двухсот штук, установил код, закрыл дверцу.
— Достаточно.
— Зачем они тебе? — полюбопытствовал Тонколицый.
— Для статьи в газете понадобятся доказательства.
— Тебе виднее, — заметил Тонколицый и усмехнулся.
Андрей взвалил сумку на плечо и вышел в проход, обернулся.
— Пойдём.
— Как скажешь.
Они зашагали между стоек к выходу. Отсюда просматривалась почти треть зала. Андрей внутренне напрягся. Один из фээсбэшников толкнул второго локтем. Оба уставились на идущую парочку, а Андрей смотрел на них. На ходу он вытащил из сумки пачку сертификатов и швырнул ее вверх. Золотисто-розовые плотные листы рассыпались
Третья пачка взлетела вверх. Пол был усыпан розовым ковром. Фээсбэшники озирались. Они не могли стрелять, потому что все, кто находился в зале, смотрели на странную пару, расшвыривающую акции. И вдруг немота прорвалась ропотом. Едва различимый вначале, он быстро набирал силу. Кто-то шагнул вперёд. И тут же стоящий рядом тоже сделал шаг. Затем третий, четвертый, и вот уже несколько сотен человек, расталкивая друг друга, побежали к камерам хранения. Андрей же швырял все новые и новые стопки бумаг. Под конец он поднял опустевшую до половины сумку и подкинул её вверх. Розово-жёлтый дождь обрушился на головы толпы. Люди вытягивали руки, ловя сертификаты на лету. В кутерьме фээсбэшники потеряли Андрея и Тонколицего. Они приподнимались на цыпочки, отчаянно крутили головами, но те как сквозь землю провалились. Наконец, отчаясь увидеть что-либо в такой толчее, оба спецслужбиста выхватили оружие, врубились в толпу, распихивая путающихся под ногами людей и озираясь.
Макс тоже выискивал взглядом своего недавнего знакомца. Ему повезло больше. Он увидел, как Андрей и Тонколицый, пригнувшись, проскользнули за эскалатор, укрывшись от фзэсбэшников. Когда же те пошли вперед, беглецы во весь дух помчались к входу в метро.
Макс отвернулся, будто ничего не замечая. Двое его товарищей поспешили «на помощь» коллегам из «конторы». Они тоже «ничего не увидели». Да и мудрено ли? Столько народу вокруг.
Андрей и Тонколицый скатились по эскалатору и вбежали в вагон поезда. Остановились, переводя дыхание. Тонколицый прищурился, выдохнул, оттопырив нижнюю губу, пробормотал:
— А ты мастак, как я погляжу. Тоже из наших?
— Из каких это «ваших»?
— Из «конторы».
— Нет. Я из другого ведомства.
— МВД? Понятно. С вашим братом больше всего хлопот. — Тонколицый улыбнулся. — И куда мы теперь направляемся?
— В газету.
— А-а-а. Ну, поехали в газету. Только есть одна загвоздка, парень.
— Какая ещё загвоздка? — не понял Андрей
— Дело в том, друг, что я вряд ли смогу быть тебе чем-то полезен. Мы акций не крали.
— Как не крали?
Сказать, что Андрей был изумлен, — значит, не сказать ничего. Он был раздавлен.
— Очень просто, — усмехнулся Тонколицый. — Не крали — и всё. Нас наняли, чтобы украсть БУМАГИ.
— Но ведь там были акции?
— Это ты так думаешь. И я так думаю. Но мы можем думать всё, что нам угодно. Слушай меня внимательно. Акции спёрли другие ребята. Половчее нас. Когда мы пришли, бумаг в квартире уже почти не было. Нам досталась лишь одна сумка. А всего таких сумок было четыре. Посредник говорил. Но только кто подтвердит, что речь шла именно об акциях? Нет, пойдем в газету, я не отказываюсь. Но, допустим, я расскажу, что нас наняли, чтобы влезть в квартиру и украсть бумаги. А дальше? Ты предъявишь две сотни акций как подтверждение твоей правоты? А «контора» заявит, что как раз эти-то две сотни и были украдены неделю назад у одного из акционеров. Из машины. А остальные находятся у владельцев. И что ты сделаешь дальше? Ну ладно, положим, нам даже удастся убедить всех, что эти сертификаты были похищены из квартиры. «Контора» же заявит, дескать, один богатый дяденька продавал две сотни акций другому богатому дяденьке. Почему в квартире? Да кто же их, богатых, разберет? У них свои причуды. Продавали и водку пили. Попутно. Это не криминал. Тебе нужен реальный похититель акций — вот что я скажу. Только человек, укравший бумаги, может подтвердить, сколько их было на самом деле. Двести акций — это одно. А десять тысяч — совсем другое. Правда, им и это глаза не разъест, но все-таки. А еще лучше найти заказчика. Вот это было бы действительно да.
Андрей вдруг вспомнил фрагмент записи. Старик и мальчишка. Вторая группа. Вторая…
— Ты знаешь, кто мог украсть бумаги?
— Пётр говорил…
— Кто такой Пётр? — перебил Андрей. — Пётр Колесов?
— Он самый. Так вот, Пётр сказал, что акции спёрли двое его парней и девчонка. Одного, Олега, он видел собственными глазами, когда тот уезжал от дома на мусоровозке. Второго зовут Иван. А имени женщины я не знаю.
— Зато я знаю, — сказал Андрей задумчиво.
— А ты знаешь, о чём я думаю? — спросил серьезно Тонколицый.
— О чём?
— Откуда взялись эти бумаги в камере хранения? И куда же всё-таки делись доллары, мать их?
Сойдя с эскалатора, Константин Георгиевич остановился. На него словно напал столбняк, Он стоял и смотрел, как сотня людей собирает с пола акции. Его акции.
— Сволочи… — прошептал Константин Георгиевич серыми от напряжения губами. — Сволочи, твари, суки! — Впрочем, он быстро взял себя в руки. Повернулся к охране. — Забираем остальные бумаги и уходим. А этих тварей я потом найду. Я их… Я им…
Он не думал о том, что в ячейке лежит еще половина акций, суммарная стоимость которых намного превышает сумму выкупа. Он думал о деньгах потерянных. Причем думал с такой злобой, словно эти деньги были вырваны у него изо рта.
С трудом пробившись к камерам хранения, Константин Георгиевич отыскал нужную ячейку и, тщательно сверяясь с запиской, набрал код. Дверца открылась. В ячейке стояла сумка, набитая так, что бока оттопыривались. Константин Георгиевич кивнул одному, из охранников:
— Забери сумку. Пошли.
Дюжий молодец подхватил баул, и они зашагали к выходу. Константин Георгиевич отпихивал путающихся под ногами людей, матерился громко и яростно. Как он ненавидел всю эту шваль! Идиоты безмозглые, готовы глотки друг другу перегрызть…
Они ступили на эскалатор и поднялись на первый этаж. Стоявшие до сих пор внизу Макс вместе с двумя коллегами тоже зашагали к эскалатору. Спокойно, не торопясь. Они всего лишь выполняли функцию заслона.
Константин Георгиевич гордо, не глядя по сторонам, вышел на стоянку и направился к машине. За его спиной, отгороженная толстым стеклом, надрывалась щелканьем фотокамера. До «Линкольна» оставался всего один шаг, когда со всех сторон словно призраки из тьмы появились крепкие ребята в штатском. Один из охранников попробовал продемонстрировать пару приемов карате и тут же улегся лицом в пыль, придавленный коленом между лопаток. Второго грохнули физиономией о капот «Таункара», ткнули пистолетом в затылок, чтобы охолонул маленько. Остальных распластали у машины — ноги в стороны, руки на голове. Фролов повернулся, спросил холодно:
— В чём дело, товарищи?
К нему шагнул невысокий кряжистый мужчина в мешковатом плаще. Отутюженный костюм сидел на фээсбэшнике, как на вешалке.
— Полковник Маков, — представился мужчина.
— В чем дело, полковник? — Голос Фролова начал набирать силу и наливаться возмущением. — Что вы себе позволяете? Эти люди, — он указал на плененных охранников, — мои помощники. Вам известно, кто я?
— Известно, Константин Георгиевич. И давайте обойдёмся без крика, ладно? Через десять минут вас отпустят.