Перегрин
Шрифт:
В час между волком и собакой, когда было еще темно, но небо уже начало сереть, я дал приказ всем следовать к берегу. Пока догребли, можно уже было различить суда на берегу под городскими стенами. Перед выходом в море я каждому кормчему объяснил, куда именно должен пристать: одна половина с восточной стороны, другая с западной, чтобы охватить с двух сторон, не дать разбежаться экипажам купеческих галер. Как обычно, оказалось, что кормчие и сами с усами, не хуже меня знают, что делать. В итоге к восточному, ближнему края подошли два лишних судна и, как следствие, на две меньше к западному. Это не сильно помешало. На купеческих галерах не сразу поняли, кто это приперся в темноте.
— Вы кто такие? — окликнул нас на карфагенском языке часовой с ближней.
— Купцы, убегаем от римлян, — ответил Ганнон Стритан.
— А где они? — послышался голос с другой галеры.
— Не знаю, мы в темноте оторвались от них, — ответил кормчий «Беспощадной».
Даже когда наши морские пехотинцы начали спускаться по сходням на берег, это не вызвало подозрений. Только после того, как они начали растягиваться цепью между городскими стенами, сложенными из плохо обработанных камней, и берегом моря, на купеческих галерах засуетились. И на надвратной башне тоже.
— Эй, кто вы такие, что вам здесь надо? — окликнули с башни.
Выполняя мой приказ, никто не ответил. Это сбило с толку городских стражников. Мы возникли из темноты, ведем себя странно, но можем оказаться обычными купцами. Видимо, раздумывают, бить тревогу или нет?
— Начали! — крикнул я.
Морские пехотинцы цепью двинулись к купеческим галерам, сгоняя к ним пилумами ночевавших на берегу матросов и гребцов. Во тут и начался шум и гам. Охранники нескольких галер попыталась оказать сопротивление. Действовали они отважно, но разрозненными группами, их быстро перебили. Очухалась и городская стража, забила в полошный кусок железа, подвешенный на башне. Двое попытались обстрелять морских пехотинцев из луков. Наши лучники и пращники быстро заставили их спрятаться.
Экипажи купеческих галер были загнаны на свои суда, после чего на борт поднялись специально назначенные отряды, чтобы пилумами и гладиусами подсказывать пленникам, что они должны делать. Призовые галеры были стянуты в воду. Гребцов заставили занять свои места и приняться за работу. Следом отошли римские суда. Удалившись от берега на кабельтов, начали выстраиваться в походную колону. Место впереди заняла квадрирема, за ней — шесть призов, которых с обоих флангов прикрывали по две либурны, и замыкали две триремы, включая «Беспощадную», и либурна. По имевшимся у меня сведениям, у мавретанского царя Бокха есть три военные триремы, изготовленные карфагенскими корабелами, которые сейчас считаются лучшими на всем Средиземном море. Вроде бы сейчас все три стоят в Танжере. Видимо, римские суда появляются там чаще, и именно там боится их нападения. Если это не так, если погонятся за нами, встретим и узнаем, на что способны мавретанские военные моряки.
45
В Табраке неделю шли торги. Сперва мы продали груз с захваченных галер. Было его маловато, потому что все суда оказались недогруженными или частично разгруженными. Товар тоже оказался недорогим: вино, оливковое масло, шкуры, зерно… Особенно много было прошлогодней пшеницы, которую мавретанцы продавали кельтиберам, у которых год был неурожайный. Из дорогих товаров только римские ткани, привезенные в Иол, как догадываюсь, с помощью посредников. Затем дошел черед до судов. Вот тут у нас была сильная позиция, потому что продавали их с гребцами-рабами и матросами-рабами. Покупай — и сразу становись под погрузку, не надо искать экипажи. Также мы захватили купца и двух кормчих. Эти выкупились. За купца получили семь тысяч денариев, за кормчих — по три с половиной, что при средней цене мужчины-раба в пятьсот денариев было неплохо.
В итоге на мою долю, как одного из двух командиров, вышло одиннадцать тысяч шестьсот денариев (сорок шесть тысяч четыреста сестерциев). Знал бы, что подвалит такая добыча, купил бы дом в Риме. Морские пехотинцы получили тоже примерно по два годовых оклада, а матросы и гребцы — по полтора. Если перед нападением на Иол центурионы и кормчие с других судов задавали много вопросов и высказывали еще больше сомнений, то теперь все спрашивали, когда отправимся в следующий поход, не уточняя даже, куда. Пиратство — занятие увлекательное, затягивающее.
Я не спешил, ждал, когда разгрузятся три «круглых» судна, которые привезли пополнение — конных галлов. В каждое влезало семьдесят-восемьдесят лошадей. Людей привезли на триремах и либурнах. Кормчие с «круглых» судов знали, сколько мы хапанули во время предыдущего налета, поэтому, когда я предложил им поучаствовать в следующем, согласились без раздумий и колебаний.
— Вы получите половину доли членов экипажа триремы, но и участвовать в боевых действиях не придется, только перевезете добычу, — сказал я.
— Что за добыча будет? — спросил один из них.
— Надеюсь, что лошади, поэтому вы и нужны, — ответил я. — Отвезем их в Остию и там продадим.
Захватить Иол или такого же размера город, где есть, чем поживиться, у нас было маловато силенок. Их хватит только на небольшое поселение, деревню. В домах там вряд ли найдешь ценную добычу, но есть еще пастбища. В этих краях почти в каждой деревне вдали от моря выращивают лошадей на продажу. Коневодство приносит даже больший доход, чем полеводство. Нам лошади были интересны еще и потому, что перевезти захваченное зерно или бобы из глубины материка к берегу моря трудно и долго, а перегнать лошадей не составит большого труда и не займет много времени. В Риме цены на рабочего коня начинались с десяти тысяч сестерциев. За выученного боевого жеребца могли заплатить пятьдесят тысяч и даже больше. Где находятся такие поселения, мы разузнали у пленных, так что оставалось только добраться до них и напасть неожиданно.
— Погоняй людей со всей флотилии, включая матросов, чтобы в полном вооружении и запасом еды дней на пять ходили быстро и долго. Лагеря мы строить не будем, так что этими знаниями не напрягай, — попросил я второго командира Феста Икция. Пусть отрабатывает свою немалую долю. — Кто не захочет тренироваться или будет лениться, временно отчисляй из флотилии и переводи в городской гарнизон. Пусть ждут нас здесь.
— Уверен, что таких не будет! — заявил он, криво ухмыляясь. — Особенно после того, как предупрежу об этом!
И он был прав. Шесть дней велитов и стрелков в полном грузу гоняли по окрестностям с утра до вечера. Про себя, конечно, матерились, но никто не отказался от тренировок. Каждый мечтал за несколько дней стать в несколько раз богаче.
В поход отправились рано утром. У всех членов экипажа были счастливые лица. Предполагаю, что больше радовались не будущей добыче, а тому, что избавились от изнурительных тренировок.
46
Ночь придумали для южных стран, чтобы была возможность отдохнуть от жары. Впрочем, первая половина ночи тоже не самое приятное время летом, зато к утру становится свежо и прохладно. Шагать становится не так утомительно.