Перекрестки
Шрифт:
В июне, после безоговорочной капитуляции Германии, когда в лагере царило ликование, Расс опять завел с Джинчи речь о навахо.
– Наше место там, а не здесь, – произнес он. – Если бы вы видели резервацию, поняли бы, о чем речь.
– Ты хочешь вернуться, – сказал Джинчи.
– Да, сэр. Очень хочу.
– Странный ты человек.
– Почему?
– Многие убили бы за то, что у тебя есть. Они приезжали сюда и отдыхали.
– Нехорошо отдыхать, когда другие умирают.
– То есть ты не считаешь, что тебе повезло. Тебе не нравится быть моим адъютантом.
– Нет, сэр. Я считаю, мне очень повезло. Но я предпочел бы
– И это говорит в твою пользу. Но, боюсь, придется тебе подождать еще год и восемь месяцев.
Разочарование Расса явно не осталось незамеченным. Часом позже, когда он печатал рапорт о санитарно-гигиенических условиях лагеря, Джинчи подошел к его столу с нацарапанным наспех письмом и попросил набрать его на фирменном бланке. Читая эти каракули, Расс чувствовал себя так, словно ему на голову льют теплый сироп. Любовь творит чудеса, нет силы на земле ее сильнее.
Получателю сего: я директор того-то и того-то. Мой помощник Р. X. желает найти работу, которую необходимо выполнить в резервации н. Пожалуйста, окажите ему необходимое содействие. С уважением, такой-то.
– Никого уже не волнует, чем я тут занимаюсь, – пояснил Джинчи. – Я беспокоюсь лишь за твою безопасность. Можешь взять старый “виллис”, если сумеешь починить, но тебе понадобится напарник.
Расс не враждовал с соседями по бараку, однако его недолюбливали, потому что ему покровительствовал Джинчи и потому что Расс серьезный. В этом смысле лагерь напоминал колледж.
– Я бы лучше поехал один, сэр.
– Очень по-индейски, но если с тобой что-то случится, голову снимут мне.
– Что-то случиться может и с двумя.
– Но это менее вероятно.
– Мне не нужен напарник. Можете на меня положиться.
– Тоже по-индейски. Я предлагаю тебе одно яблоко, а ты требуешь всю корзину. Кстати, а где спасибо?
– Спасибо, сэр.
– Разумеется, я жду рапорта, подробного и по всей форме.
Починив “виллис”, Расс взял в дорогу постельные принадлежности в скатке, сменную одежду, Библию, записную книжку, двадцать долларов сэкономленного пособия, флягу, туалетную бумагу и ящик с продуктами. Он все еще не верил своей удаче и лишь на полпути, очутившись в лесу, вдруг испугался. Его могут ограбить или избить. Пикап может улететь в канаву. Когда он наконец добрался до Туба-Сити, у него разболелись руки: до того было трудно удерживать “виллис” на дороге. Рубашка на июньской жаре промокла насквозь.
Ни Чарли Дьюроки, ни его пикапа возле дома не оказалось. В конце концов Рассу попалась на улице женщина, говорившая по-английски: она сказала, что Чарли уехал на лето, а Кит на плоскогорье, у родителей жены. Женщина кивком указала туда, где не было никакой месы – лишь ослепительный свет да пыльная пустота.
Теперь Расс испугался еще и того, что затеянное им предприятие обернется провалом, потому что во всей большой резервации он знал только двух человек, к которым мог обратиться. Усевшись в раскаленный “виллис”, он закрыл глаза и попросил у Господа укрепить и направить его. А потом покатил туда, куда указала женщина.
Дорога на плоскогорье местами оказывалась труднопроходимой, неизменно пустынную местность, тем не менее, усеивали высохшие и побелевшие коровьи лепешки. Встретившиеся Рассу навахо – мужчина, стругавший палочку в тени валунов,
Расс вынужден был останавливаться каждые полчаса: руки сводило судорогой. Когда повеяло прохладой и тени удлинились, он подъехал к обветшалому загону с баком, в который из ржавой трубы тонкой струйкой лилась вода. Из лужицы под трубой пили птички, в сумеречном свете смахивавшие на призраков. Вода была солоноватая, но фляга его опустела. За шесть часов по дороге на плоскогорье Расс встретил двух женщин на мотоцикле, мальчишку с собакой, пасущего стадо овец, старика на пикапе, в кузове которого лежали катушки проволоки, лошадей на вольном выпасе – и ничего похожего на город. Расс съел свинину с фасолью из банки, еще теплой от дневного зноя. А потом, опасаясь скорпионов, улегся спать в “виллисе”. Он скучал по Джорджу Джинчи. Сквозь ветровое стекло Расс видел небо в сгустках звезд и туманностей, но так тосковал по лагерю, что даже не вышел из машины, чтобы ими полюбоваться.
В прохладе раннего утра он покатил наверх по склону котловины, поросшей соснами и можжевельником. Вдоль дороги, на иссохшей земле, которую трудно назвать лугом, среди колючих кустов паслись овцы. Пустынность здешних краев вызывала восторг: изрытые колеями дороги ветвились на более мелкие, в конце каждой поджидали тайны, и чувствовалось, что здесь обитают люди, но их не видно. Лишь через пятнадцать миль Рассу встретился человек – да не один, а сразу сотня.
Около дороги, возле корраля, горели костры, паслись кони, здесь же были машины. Старшие мужчины и женщины всех возрастов стояли или сидели вокруг конструкции из веток, увешанной красными лоскутами. Расс затормозил, спросил у ближайшего всадника, где искать семейство Осыпавшихся Камней, и в “виллис” просочился запах жареного барашка. Всадник кивком указал на дорогу.
– У общего дома. На том конце оврага.
– Как выглядит общий дом?
Всадник подтянул подпругу и ничего не ответил.
Расс покатил дальше и, проехав немалое расстояние, заметил неподалеку от оврага безымянную постройку из глины и бревен. Дорога возле постройки выглядела проезжей, и Расс устремился по ней в неглубокий каньон, мимо осыпавшихся камней величиной со стог сена: добрый знак. В боковом каньоне, куда солнце еще не проникло, Расс увидел домик, загон для скота, двор, по которому ходили куры. За загоном, возле хогана, женщины готовили на костре пищу. Перед домом какая-то девочка (приглядевшись, Расс узнал Стеллу) наблюдала, как отец колет дрова. Расс увидел Кита Дьюроки, и напряжение долгой дороги оставило его. Он словно вернулся домой.
Кит направился к “виллису”, Стелла робко потянулась следом.
– Какого черта?
– Я вернулся, – сказал Расс.
– Зачем?
– За ключом.
Повисло молчание; наконец Кит улыбнулся. Он провел Расса в дом, в котором были две комнаты, в одной стояла кровать, напоил его сладким кофе, угостил холодной несладкой лепешкой. Расс объяснил, что приехал на разведку, и Кит ответил: придется подождать, у меня песня. И оставил Расса одного – наверняка не в последний раз. Тот, кто живет среди навахо, вынужден часто ждать и довольствоваться скудными объяснениями.