Перекресток
Шрифт:
Сенька вновь расправил лапкой усы и толкнул Егора кончиком своего длинного хвоста.
– Тут грустью делу не поможешь. Я тебя, пожалуй, к Якову отведу.
– А Яков – это кто таков будет?
– Товарищ мой. Только ты того – ты его не бойся! Яков, он с виду странный, а в душе добрый.
– Да уж увидим – бояться или не бояться. Тем более, что странностей тут, пожалуй, у всех не занимать.
Егор, внимательно рассмотрев Сеньку, даже представить себе не мог, как же выглядит этот «странный» Яков, если уж Сенька был из разряда неведомого.
– Сейчас пойдем? – спросил
– Завтра утром отправимся. Путь до Якова неблизкий. Он в лесу у соленого озера живет. Сейчас отдохнуть тебе надо. Да и я устал.
Сенька, мягко отпружинив лапами, выпрыгнул в открытый лаз. Егор подпрыгнул, ухватился за край лаза и, подтянувшись, так же выбрался наружу. Он ожидал увидеть за окном солнечный свет, но, как ни странно, была уже глубокая ночь. Лунный свет, проникая сквозь все так же распахнутое окно, мягко освещал внутренности комнаты, посреди которой неизвестно откуда взялся небольшой, но крепко сколоченный стол и пара крепких тяжелых стульев.
Стол, только что пустой, прямо на глазах Егора скрылся под холщовой скатертью. Тут же на нем появилась миска с солеными грибами, заправленными сметаной и крупно порубленным репчатым луком, затем еще одна с сушеной клюквой, политой душистым медом. Затем, в самом центре, прямо из ниоткуда, возник небольшой чугунок с горячими щами, испускавшими ароматный дух.
Сенька, как ни в чем не бывало, уселся на один из стульев, закинув ногу на ногу. Затем, крепко ухватив лапой двузубую вилку, он ловко насадил на неё гриб и, откусив кусок, начал неторопливо его пережевывать.
– Чего стоишь? – спросил Сенька Егора и, махнув свободной лапой в сторону пустующего стула, продолжил понемногу откусывать гриб.
Егор, который только сейчас почувствовал, насколько он голоден, не дожидаясь повторного приглашения, уселся на стул. Он только и успел подумать – как бы отведать щей, так заманчиво испускавших пар над чугунком, как тут же перед ним возникла миска, в которой эти щи уже были налиты по самые края. Ложка и кусок ржаного хлеба лежали рядом.
Как только Егор, досыта наевшись, отложил ложку – прямо перед ним появилась кружка с квасом. Егор одним духом опустошил кружку, выдохнул и поставил её на стол.
– Сыт? – спросил Сенька, умываясь лапкой точно так же, как это делают кошки.
– Спасибо, хозяин! – ответил Егор. – Сыт.
Глаза его начали непроизвольно закрываться. Тяжелая дрема накатила на него и он уже валился с ног от усталости. Стол тут же растаял, оставив после себя лишь легкую, тут же рассеявшуюся дымку.
– Приляг, отдохни, – продолжая умываться, промурлыкал Сенька и кончиком своего длинного хвоста указал Егору в угол, где так же ниоткуда появилась охапка сена.
Едва Егор коснулся щекой своей душистой постели, как тут же провалился в глубокий сон.
Глава 9. Мост
Чуть только первые лучи солнца прорезали туман, висевший над болотом, Сенька растормошил Егора. Сделал он это, так же как и раньше – своим хвостом. Сначала он пощекотал им под носом Егора, а затем, не добившись желаемого результата, просто несколько раз не больно, но ощутимо хлестнул хвостом по лицу Егора.
– Пора, – попросту сообщил Сенька.
Хвостом же Сенька протянул Егору котомку, в которой, как оказалось, уже лежали неизвестно откуда взявшиеся краюха хлеба и небольшая фляжка.
Точно так же, как и вчера, спрыгнув с порога в чуть хлюпнувшую под ногами зелень, Егор зашагал за Сенькой, который, обмотав вокруг себя словно пояс свой хвост, вышагивал на задних лапах. Миновав неширокую полосу зелени между домом и болотом, путники вступили на едва видимую в тумане зыбкую гать и словно окунулись в густое молоко тумана.
– Не отставай и помалкивай, – промурлыкал Сенька и уверенно зашагал по гати, словно это была твердая дорога.
Егор старался не отставать, но, в отличие от Сеньки, который словно плыл над гатью, незаметно переступая своими мягкими лапами, он то и дело попадал в какое-то липкое месиво из корней и тины, поминутно поскальзываясь и пытаясь сохранить равновесие.
Солнце шло к зениту, слегка разгоняя густой туман своими жаркими лучами. Путники уже начали заметно уставать, когда туман начал становиться все прозрачнее и, наконец, совсем рассеялся. Дорога под ногами стала заметно суше и вот уже Сенька с Егором ступили на сочную зелень луга, который, будучи согрет солнцем, обдал их душистым ароматом разнотравья. Тут товарищи решили устроить привал и, усевшись в тени небольшого попавшегося по дороге куста, приступили к нехитрой трапезе.
Сначала Егор достал из котомки небольшую фляжку и, протянув её Сеньке, стал с грустью смотреть, как тот, не отрываясь, выливает её содержимое себе в рот. Закончив пить и утерев рот и усы лапой, Сенька протянул фляжку Егору и тот, полагая, что ему достанутся только оставшиеся капли, приложил её к своим губам.
К его удивлению воды во фляжке было предостаточно, и он легко утолил свою жажду. Напившись вдоволь, Егор закрыл фляжку пробкой и, встряхнув её, удостоверился, что она все так же полна, как будто из неё и не пили. Посмотрев на фляжку еще раз, Егор убрал её в котомку и с удивлением взглянул на Сеньку, который преспокойно жевал какую-то травинку, зажмурившись и развалившись в тени куста.
– Бездонная она, – словно отвечая на немой вопрос Егора, произнес Сенька, все так же не открывая глаз.
– Чудеса, – подумал Егор.
В слух он ничего не сказал, но тут же услышал:
– Ничего чудесного. Подарочный вариант фляжки походной бездонной обыкновенной.
Егор несколько опешил от такого ответа Сеньки, но промолчал.
– Однако, заболтался я что-то. Идти нам пора, – произнес Сенька, поднимаясь с травы. – Еще через дурной мост идти. Хотелось бы засветло его проскочить.
В голосе веселого до этого момента Сеньки послышалась озабоченность и крайняя серьезность. Было и без вопросов ясно, что «дурной мост», как назвал его Сенька, штука явно неприятная даже для нечистой силы. А то, что Сенька и есть нечистая сила – в этом Егор не сомневался. Егор только на миг поймал себя на мысли, что невзначай причислил Сеньку к нечистой силе и, слегка смутившись, решил, что сейчас не время и не место для таких размышлений.