Перелетная птица
Шрифт:
Перед самой сценой суетились журналисты, пытались задавать свои вопросы, но только мешали выступающим и друг другу, а на сцену их не пускала охрана великих князей, которые, вроде и присутствовали, но сторонились Александра. Агата же без мужа не желала общаться ни с кем, вот супруги общались только с относительно простым народом.
Александр наклонился со сцены, поманил к себе репортёров, и объявил им:
— Господа, как видите, сейчас трудно, почти невозможно дать интервью. У меня есть предложение, надеюсь, оно вас устроит. Когда митинг закончится, прошу вас подойти к моему дому, вы же знаете, где он находится? Вот и отлично. Там мы с удобством расположимся, и я обещаю ответы на три вопроса каждого журналиста. На три, господа! Так что готовьте свои вопросы так, чтобы они были интересны вашим читателям, и, по возможности, не пересекались с вопросами ваших коллег. А пока скажу, что мы с супругой рады возвращению на Родину, очень устали, но готовы к новой работе на благо Российской империи.
Судя по лицам журналистов, они были довольны таким поворотом дел, потому что мгновенно разбежались — их дело сейчас подготовить материал для экстренных выпусков своих газет, и самые продвинутые типографии отправят в продажу первые выпуски уже через два-три часа. Да, таков темп работы нынешних газетчиков, практически не уступающий скорости работы блогеров и тележурналистов будущего.
Встреча закончилась, народ стал понемногу расходиться, и к Александру с Агатой, наконец, смог пробиться верный «Руссо-Балт». Домой они поехали в компании князей Ивана и Игоря.
— Друзья мои, вынужден стать для вас чёрным вестником. — заговорил князь Иван — Сначала «Таймс», потом «Монд», за ними «Вашингтон пост», а далее почти вся европейская пресса стала писать, что чета Павичей являются самыми известными русскими на свете, и даже русскому царю не удастся поспорить с ними в популярности. Как ни странно, Его императорское Величество принял слишком близко к сердцу эту газетную пачкотню и в частном разговоре обронил, что не желает видеть вас. Решение республиканского правительства Португалии о возрождении дворянства и аристократических титулов в качестве особых знаков отличия за заслуги перед республикой и человечеством, вызвало раздражение нашего Государя. А известие о возведение вас в графское достоинство Португалии привело его в ярость.
— Какая то чудовищная нелепость. — немного растерянно проговорила Агата — Мне кажется, что здесь имеет место чья-то интрига. Кто-то нарочно раздувает эфемерное значение этого пожалования…
— Увы, даже если это и злонамеренная интрига, она имела полнейший успех. Беда в том, что вспышка монаршего гнева произошла прилюдно, и теперь он ни за что не отступит.
— Позвольте, Иван Константинович, Игорь Константинович, и, несмотря на всё это вы встретили нас и сейчас едете с нами? — удивился Александр.
— Как говорится, снявши голову, по волосам не плачут. — покачал головой князь Иван — Мы с братом тоже угодили в опалу, и теперь ожидаем указа покинуть столицу. Мы бы и сами уехали, но не знаем, какой город определят нам в качестве места пребывания.
— Странно, что адмирал фон Эссен ничего не сказал нам об этих странных событиях.
— Надо полагать, он и сам был не в курсе событий. Главное гм… действо произошло всего три дня назад, в это время вы уже готовились к переходу в Петербург или даже отплыли.
— Неприятно…
— Не огорчайтесь, Александр Вениаминович! Свои награды вы непременно получите, да и титулы со временем вам пожалуют. — вступил в разговор князь Игорь.
— Не в наградах и титулах дело, друзья мои. — вздохнул Александр — Меня удручает простое понимание того факта, что обоснованный или необоснованный гнев императора сильно повредит нашим общим планам по развитию русской промышленности.
Газетчики уже оккупировали переулок, в котором стоял особняк четы Павичей. Во двор их не пускали суровые сторожа с дубинами в руках и злыми собаками на поводках.
— Господа прибыли! — сочным баритоном объявил старший из сторожей, коренастый мужчина среднего роста в полувоенном френче и вышитой тафье на бритой голове. Он немедленно дал знак распахнуть ворота.
Подойдя к хозяевам дома начальник охраны с достоинством поклонился и доложил:
— За время вашего отсутствия заметных происшествий не случилось, задержанных воров по их слезной просьбе передали в полицию.
— Это хорошо, Аркадий Сидорович. Хм… По слезной просьбе… Ладно. Репортёров проводи в музыкальную гостиную. Как думаешь, все там уместятся?
Аркадий Сидорович окинул жёстким взглядом журналистов и кивнул:
— Хватит места. А для вас может быть принести стол?
— Зачем?
— Ну… Вы после дальней поездки, может статься, захотите положить перед собой какие-нибудь документы, фотографии…
— Дельно рассуждаешь, Аркадий Сидорович. Прикажи принести. У меня есть чем удивить пишущую братию.
Близко стоящие репортёры навострили уши.
Места хватило всем. Репортёров, чтобы не скучали и пришли в благостное состояние духа, слуги обнесли водкой с бутербродами, и эта несложная мера установления доверия имела несомненный успех. Александр уселся за столом. Справа от него разместилась Агата, за ней князь Игорь, следом — князь Иван.
Александр взялся руководить импровизированной пресс-конференцией. Для начала он вкратце напомнил присутствующим хронику перелёта и возвращения, а потом дал отмашку:
— Господа, задавайте вопросы.
— Господин Павич, Петербург полнится слухами, что император на вас за что-то разгневался. Что вы на это скажете? — вскочил в третьем ряду лохматый дядя в засаленном пиджаке и с галстуком, скрученным затейливой спиралью.
— О сем печальном происшествии, даже если оно имело место, я не знаю ровным счётом ничего. Но я уверен, что его величество в любом случае прав, просто его резоны пока неизвестны нам.
— Вы не боитесь царского гнева? — не унимался засаленный.
— Повторяю, я не знаю, имел ли гнев место вообще. Вот когда получу исчерпывающие сведения, быть может, и испугаюсь.
— Тогда я спрошу вашу жену. Ваше сиятельство, что вы скажете на то, что ваш муж может отправиться в Сибирь?
— Мы с супругом действительно собираемся отправиться в Сибирь, проинспектировать работу тамошних заводов и иных предприятий «Полярной звезды» — хладнокровно сымпровизировала Агата.
— Вы увиливаете от ответа! — завёлся засаленный, но Александр его оборвал: