Перерождение

Прост Артур

Пока Ростов спешно тараторил о сути операции, Ольга пыталась успокоить Таню. Она лежала на операционном столе. Ее давление подскочило, когда девочка услышала, что Каро может умереть. К глазам тут же подкатили тяжелые слезы. Взглядом она искала Каро. Но его не было в операционной. Кир находился рядом. Его стол был в метре от Тани. Он оглядывался по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Все так быстро и пугающе. Слова Кроберг заставляли его сердце трепетать. Операционная напоминала ему роботизированный отсек завода с белыми стенами. Зеленые полоски датчиков горели ровным цветом. Кир смотрел на добродушную медсестру, которая шепотом разговаривала с Таней. Она пыталась привлечь внимание девочки, чтобы та не

слушала, о чем говорит Ростов. Но Ольга не могла достучаться до нее. И даже когда Кир попытался привлечь внимание Тани, ничего не вышло. Ростов хлопнул в ладоши. Таня дернулась. В операционной объявили желтый уровень опасности.

Три медсестры окружили девочку. Ольга объясняла Тане что бояться не стоит, ничего опасного с ней не делают. Но малютка никак не реагировала. Она смотрела на двери, через руку одной из медсестер.

– Когда привезут Каро?
– не отрывая взгляда от двери, спросила Таня.

Ольга посмотрела в ту же сторону.

– Ты, моя дорогая, уже будешь спать крепким сном.

– Нет, - возразила Таня. Она посмотрела на Ольгу впервые за все время.
– Я должна его увидеть. Он злится, - она морщила лоб и ежилась.

Медсестры начали жаловаться, что Ольга отвлекает девочку разговорами и ее мышцы сжимаются.

– Несносная девочка, - нервно произнесла Арно, - вот видишь, к чему приводит твоя строптивость. Если ты и дальше будешь так себя вести, то медсестры сделают тебе больно, - Таня начала часто дышать, - а мы ведь не хотим, чтобы тебе было больно?

– Танцуйте, чтобы не замерзнуть, - произнесла Кроберг и направилась к двери, на которую смотрела Таня.

За дверью на мобильном столе-каталке лежал перебинтованный Каро. Вокруг него кружили медсестры во главе с ассистентом Ростова. Кроберг подошла к приборам, регистрирующим состояние Каро. Ассистент помотал головой: показатели были очень плохими. Заражение распространялось. Кинув мимолетный взгляд на крестника, профессорша вышла в основной зал. Малышку Таню погружали в сон. Кроберг обратила внимание, что девочка очень сильно сопротивляется. Но сильные руки медсестры держали ее голову, и постепенно газ погрузил в сон маленькую бунтарщицу.

– Меня вы тоже в сон погрузите?
– несмело спросил Кир.

– Обычно мы погружаем в сон, - Ольга улыбнулась неестественной улыбкой, - но тебе, голубчик, мы восстанавливаем память. Поэтому не рекомендуется.

– Хватит болтать, - вмешалась Кроберг, - начинайте забор!

– Не стоит так нервничать, дорогая, - Ростов отошел от приборов и, подойдя к столу, на котором лежала Таня, принял от медсестры иглу. Он ощупал шейный отдел ребенка, бурча себе что-то под нос.
– Ах! Вот, подходящее... да...
– профессор аккуратно ввел иглу. Ассистент подал ему шприц. Ростов ввел его содержимое.
– Готово, через пять минут ее кровь потечет бурным живительным потоком, - твердо объявил Ростов.

Он отошел в сторону, уступая место медсестрам. Они подсоединяли к катетеру шланги и трубки, по которым в кровь добавлялся реагент, облегчающий разделение крови в центрифуге. Все было готово. Стимулирующее вещество начало действовать. По телу Тани пробежала волна дрожи. Ее кровь разгонялась за счет агрессивного действия раствора, АТ-циты стремились к тому месту, откуда проникает агрессор. Кровь начала быстро заполнять резервуары.

Кира уже подсоединили к аппарату вывода крови. У него брали кровь из двух рук одновременно. Ростов также сам выбрал место, куда воткнуть иглу. Кровеносные сосуды больных язвой сильно отличались от здоровых. Их было сложно отыскать. Хитрость была в точном определении хрупкого, тонкого места, куда игла без особых усилий могла бы войти, не повредив тканей сосуда. Дело в том, что если сильно повредить сосуд, то свертывание крови будет настолько

быстрым, что это помешает взять достаточное количество крови. Раз уж Кроберг приказала Ростову быть ответственным за переливание, то прокалывал сосуды он сам. Несмотря на приближающийся к преклонному возраст, Ростов идеально делал проколы. Кир не почувствовал бы боли, даже если б его кожа была здоровой. Отойдя от пациента, Ростов поспешил к приборам. Он следил за уровнем АТ-цитов девочки и их агрессивным поведением.

– Не стоит рисковать, - глядя на Кроберг, предупредил он, - еще сто миллилитров и с этой малютки будет достаточно.

– А если лимфо-мембраны будет недостаточно?
– грозно уточнила Кроберг.

– Мы сольем полтора литра крови. Это достаточно для хорошей мембранной плазмы.

– Хоть все выкачайте...

– Не будем столь резки, - успокаивал Ростов.
– Ты же меня поставила главным?

Кроберг смолчала.

– Тогда дай мне сделать все по-своему, - настоял профессор.

Как только приборы подали сигнал о наполнении танкеров, Ростов приказал прекратить забор крови. Медсестры подчинились. Арно наложила жгут. Тане вкололи сильную дозу успокоительного. Это должно было снизить потенциал иммунной системы на короткое время, чтобы на месте прокола катетером не образовался тромб. С Таней закончили. Ей перевязали руки и повезли в комнату, где находился Каро. Кроберг приказала ввезти его в центральный зал.

Кровь Кира текла медленно. Ее едва набиралось чуть больше литра. Ольга поинтересовалась о самочувствии. Голос ее хрипел, она не могла прокашляться. Кир кивнул - с ним все в порядке. Он пока не ощущал последствий отбора крови. Но уже через пять минут у него начала кружиться голова. Кроберг лично следила за его состоянием. Она брала у медсестер растворы и колола их ему.

Стол с Каро остановился в двух метрах от Кира. Он повернул тяжелеющую голову в его сторону, чтобы посмотреть. Но картинка мутнела. Кир часто моргал, но не помогало. Он хотел было помотать головой, но от легкого движения его понесло в сторону. Кроберг смотрела на цифры приборов: две тысячи триста миллилитров. Кир едва шевелил языком. Ему хотелось сжаться, скрючиться, но тело не слушалось его. Кроберг внимательно наблюдала за ним. За тем, как он морщится от яркого света, как пытается извиваться подобно змее.

– Его тошнит, - сообщила Кроберг. Одна из медсестер надела на Кира собирающую маску. Ему подали успокаивающий газ. Аромат должен был снизить риск рвотных рефлексов.

Кроберг смотрела на обгорелые руки Кира, на ноги. Она немного наклонилась, чтобы задрать край рубахи на груди. В ее памяти всплыл разговор с майором из ФСБ о приобретенности симптомов «белой язвы». Кроберг слабо верила в эту версию. Но вдруг в ней пробудился интерес. Она осмотрела его руки, хотя гораздо раньше это делала Марина. О чем составила подробный отчет. Елена осмотрела шею. Кроберг искала намеки на регулярное введение возбудителя «белой язвы» - чистой монии. Ничего не было. Кир дернулся. Ростов скомандовал медсестрам остановиться. Кроберг увидела на обнажившемся левом плече небольшую вмятину. Она походила на продолговатую выемку длиной в два сантиметра. На рану она была не похожа: края аккуратные, углубление ровное.

– Мы можем приступать, - отвлек Ростов.

Кроберг отошла от провалившегося в бесчувствие Кира и подошла к Каро.

В операционной пахло разлагающейся плотью. Но маски защитных костюмов берегли нежное обоняние присутствующих. Медсестры разрезали бинты на руках и ногах Каро. Ростов осмотрел их. Он искал места для проколов. Но с каждой секундой профессор мрачнел. Он не мог хорошо прощупать грубую кожу, покрытую плотными роговыми выступами «белой язвы».

– Как растворы?
– Ростов пытался отвлечься, продолжая ощупывать.