Перешагивая через Грань
Шрифт:
— То, что знаю двое, знают все. Твой Роберт легко мог кому-то разболтать, — выдвинул предположение Питер.
— Роберт не мог, — отрезала Элис. — Ты не знаешь, как я его застращала. Он теперь без спроса шагу ступить боится.
— Это я заметила, — вставила Анабель.
— Но Феликс тем более не мог!
— Тогда как в Реверсайде стало известно о Зеркале? — воскликнул Питер.
— Шпион, — прошептала Анабель, — Но не может же это быть…
— Феликс? — хмыкнул Питер.
Элис промолчала.
— Нет, не Феликс, —
— К-кто? — вздрогнула Элис. — Чепуха! Роджер — его лучший друг!
— Роджер курировал Теренса, — Анабель принялась загибать пальцы, — значит, он с лёгкостью мог поручить своему курсанту какое-то дело, с таким расчётом, чтобы подозрение пало в первую очередь на него самого. Это во-первых.
Питер кивнул в знак согласия.
— Во-вторых, Роджер — единственный, кто общался с Джонатаном Стейтоном, когда тот скрывался под личиной Дэниела Уинстона. Возможно, именно Стейтон склонил его к предательству. А позавчера он разговаривал с Феликсом ровно в семь вечера.
— Сразу после того, как Роберт принял присягу, — задыхаясь, пролепетала Элис. Анабель привела просто убийственные доказательства.
— Феликс мог случайно обронить два-три слова, и Роджеру оставалось только сопоставить факты. Не так уж и сложно для опытного агента.
— Стоп! — торжествующе вскричала Элис. — Вот оно. Роджер служит в ДВР почти десять лет! А следы предательства обнаружились только сейчас. Не сходится!
— Только сейчас… — эхом повторил Питер, наморщив лоб. — Как будто он специально оттягивал время, дожидаясь того момента, когда появится новобранцы, чтобы было удобно свалить всё на одного из них.
"Морган умышленно назвал имя Роджера Дейзи, чтобы посеять раздор и смуту в их рядах и направить по ложному следу, — в этом нет никаких сомнений. И одно это подчистую снимает с Роджера всяческие подозрения".
Но Элис подспудно чувствовала, что друзья вряд ли разделят эту точку зрения. Напротив, сей факт ещё сильнее укрепит их в своей правоте.
Она подумала о Джоне Стейтоне, и в груди больно кольнуло от оживших воспоминаний.
— И всё же этого недостаточно, чтобы обвинить человека, — упрямо сказала Элис. — Надо к нему присмотреться.
— Почему ты сразу не рассказала нам про это Зеркало? — спросил Питер.
— Я пыталась разработать план, — призналась Элис. — Который дал бы нам возможность проверить подозреваемых и выявить предателя.
Анабель и Питер переглянулись.
— Недурная мысль, — с нескрываемым одобрением сказал Питер и дружески хлопнул Элис по плечу. — Погоди-ка, а ты чего горячая такая? Ты не заболела?
— Правда, у тебя глаза красные, — забеспокоилась Анабель. — Как ты умудрилась простыть в такую погоду?
— Уметь надо, — буркнула Элис. Странное дело: плохое самочувствие дало о себе знать, как только ей сказали об этом.
— Тебе надо выпить
— Сам сходишь, — сердито сказала Анабель. — Давай, не сиди! И окно закрой.
Элис натянула плед до подбородка. По телу пробежал озноб. Она потерла слезящиеся глаза, мысленно проклиная Нулевой отдел во главе с Морганом и весь Реверсайд в придачу. Если б не сегодняшний вечер при свечах, ей не пришлось бы купаться в океане.
Как же это всё не вовремя…
Погода неотвратимо портилась; ветер крепчал, и свинцово-чёрные тучи, доселе неуклюже клубившиеся где-то на горизонте, словно стесняясь подойти ближе к городу, теперь, отбросив всяческие сомнения, резво ползли в сторону Грейстоуна.
— Солнце ушло, — хрипло прошептала Элис. — Гроза будет, наверное.
Анабель с сочувствием посмотрела на подругу, но предпочла воздержаться от комментариев в её адрес. Вместо этого она взяла гитару и принялась перебирать струны, то и дело поглядывая на дверь, за которой скрылся Питер.
Откуда-то издалека донеслись первые раскаты грома. Элис устроилась поудобнее и плотнее закуталась в плед.
— Сыграй что-нибудь, — попросила она.
Анабель кивнула и задумалась на мгновение. Мелодия, мягкая и ненавязчивая, зазвучала одновременно с первыми каплями дождя, упавшими на землю.
Два мальчугана во дворе играли,
Два закадычных друга с детских лет.
Делили честно беды и печали,
Поклявшись дружбу сохранить навек.
Но оказался век, увы, недолгим:
Нешуточный однажды вышел спор.
И оба на своём стояли твёрдо,
Грозил враждой смениться разговор.
Анабель перевела дыхание и продолжила, улыбаясь уголком рта.
А на земле валялся медный грошик,
В пыли, среди окурков и стекла.
И было решено, что он поможет
Покончить с ссорой раз и навсегда.
Две стороны есть у любой монеты:
Чеканный герб и цифра с завитком.
Так бросим жребий. Пусть судьба ответит,
Чья правда — решка, чья — орёл.
Анабель подняла голову, встретившись глазами с Элис. Голос её стал громче, увереннее; интонация — жёстче. Она ударила по струнам и заиграла припев.
И вверх летит металлический диск,
И кружится мир на гранях его.
Азартно сверкает обещанный приз,
Не спорь с Фортуной, не спорь.
Элис проглотила комок в горле. Слишком сильно запали ей в душу эти незамысловатые строчки текста, слишком болезненные воспоминания вызвали, взбудоражив сознание, всколыхнув всё внутри, пробудив доселе дремавшие чувства.