Первостепь
Шрифт:
Кроме того существуют Негодные способы. Недостойные охотника. Отравленное мясо, яма-ловушка, окружение огнём, загнать на тонкий лёд или загнать в реку, чтобы охотиться с лодок, наконец, заговорить колдовством. Однако так нападают только на подлых львов, бросающих вызов людям. Так мстят за убитую женщину или ребёнка. Львы это знают и редко подают повод для мести. Конечно же, эти методы непригодны против благородного зверя. А Рыжегривый как раз такой.
Режущий Бивень придумал новый, ошеломительный способ. Рыжегривый напал на него не по правилам. Он не мог тогда защищаться. Он тоже ответит льву не по правилам. Он должен степным людям за призванную беду. Он сделает себе такое же оружие, как у лесных людей. И испытает его силу на Рыжегривом. Сегодня утром он вспомнил свой давешний сон, когда солнце раскололось на два полукруга и пускало огненные стрелы. Именно такие стрелы пустит и он в Рыжегривого. Лесные люди
****
Осенняя степь полыхает нарядами: багряными, жёлтыми и коричневыми; сверху от пестроты красок рябит в глазах.
Зато река темнеет и хмурится. И небо в ней отражается всклоченное и нахохлившееся.
Белый Стервятник с утра на посту. Таков его способ охоты. Воздух становится холодней с каждым утром, всё труднее взлетать, грубый ветер не поддаётся, вздорный и вспыльчивый, позабыл благодушие и не хочет нести. Словно тяжко ему. Прыгаешь со скалы и не знаешь: вырвешься в небо ещё раз – или в землю уткнёшься. Невесёлая пора.
Зато скоро станет легче с добычей. Смерть любит зиму и распаляется. Много падает четвероногих. И мало тех, кто их поедает. Гиены уходят за горы. Боятся снегов.
Сейчас в стае гиен царит полный разброд. Свары и стычки, неразбериха. Им бы нагуливать жир перед походом, а они отощали, изнервничались. Туго придётся гиенам, потуже, чем остальным, но Белый Стервятник этому только рад. Чем хуже гиенам, тем лучше ему. Закон равновесия.
Гиен сменят волки. Волки лучше гиен. Зимой волки тоже сбиваются в стаи, и когда у них удаётся охота, они оставляют объедки другим. Не то что гиены, которые съедят даже кости с копытами. Волки копыт не едят. И кости меньше едят. Многие кости оставляют стервятнику. Потому волки лучше гиен. Зато летом волков почти не видать. Разве что несколько парочек прячутся по оврагам. Ловят сусликов, зайцев и прочую мелочь, мышей, полёвок, лягушек. Ничуть не стыдятся. Всё, что покрупнее, достаётся львам. А потом и стервятникам. Но это летом… А покуда грядёт зима. Вместе с новыми надеждами.
Волки – плохо понятные звери. Одинокие отщепенцы переплывают реку или приходят из холодных земель. И жмутся к двуногим, подальше от львов и гиен. Волки всегда заранее чувствуют, когда назревает большая охота двуногих. Если волки собрались, значит, всё племя двуногих выйдет охотиться. А когда волки носятся по лесу, тогда и двуногие ничего не затевают в степи.
Белый Стервятник сильно зол на двуногих. По реке нескончаемыми косяками много дней шла красная рыба, но двуногие почему то не загоняли её в свои запруды, не таскали сетями, не били острыми палками. И ничего не перепало стервятнику. Всё досталось жадным медведям, недостойным внимания рысям и наглым орлам, после которых мало что остаётся. Только для чаек. Эти обжирались до одури. А двуногие не захотели рыбачить. Потому что не пришли волки. Но двуногие не охотятся, когда нет рядом волков.
Белый Стервятник следит за мамонтом. Недавно ему удалось поклевать мамонтёнка, вкус отменного мяса до сих пор держится в клюве. Потому что не было стоящей еды после того. Но когда рухнет огромный мамонт, тогда стервятнику нужно будет думать о том, как бы не переесть и не остаться ночевать на земле. Второй день уже мамонт обнимается с деревом и не думает поедать кору. Готовится к смерти. А стервятник готовится к празднику. Но гигант не торопится, а исхудавшую птицу неистовый ветер раскачивает на своих волнах, будто щепку.
Львы вереницей подались к горам, раньше гиен. Уже поднимаются на Полуденный Увал. Впереди могучий Рыжегривый, а за ним все его львицы, но без детёнышей и переярков. Нет у львов покуда детёнышей, в конце лета пропали. Значит, некому отставать от их стаи, некому одному заблудиться. Потому и не хочется за львами следить. Особенно когда те так далеко уходят. Это дурная примета для падальщика. Если вместо гиен в тёплые земли уйдут львы, его ждут жестокие дни. Ему тогда тоже придётся лететь через горы.
Но львы уже остановились. Просто ищут новое место для своего отдыха. А пока они ищут – упал, наконец, большой мамонт. Ветер вздымает длинную гриву бурым кустом, сверху сыплются красные листья. Белый Стервятник большими кругами спускается вниз, садится на верхнем суку старого ильма. Ещё рано. Гигант дёргается, содрогается, верхний глаз выкатился, налился
Смерть отменяется на сегодня. Белый Стервятник уже это сообразил и первым взлетает, покуда тёплый ветер от земли готов его поддержать.
У двуногих царит тоска. Будто все они заболели. Такой сильной тоской веет от их селения, что стервятнику даже не хочется туда смотреть. Хотя обычно чужая тоска ему в радость. Но это другая тоска, какая-то не такая, не от болезни. От этой тоски не выносят в степь мертвецов. Посему и стервятнику нет от неё радости.
Один из двуногих ушёл далеко в степь. Старик с необычною сферою, сильный старик. Есть у него потаённое место, там воткнута в землю длинная палка, а рядом, по кругу, стоят деревянные чурбаны и ещё насыпаны камни. Старик раскладывает кусочки мяса под чурбаны, мышам, должно быть, будет пожива, но не стервятнику. Ни за что туда не спустится. Жуткое место. Что-то там не так. Издалека страхом веет. Никто не сунется. Только сильный старик не боится. Его это место.
Сильный старик что-то бормочет. Дымком повеяло. Хорошо пахнет дымок, необычно. Из такой дали притягивает стервятника, почему-то притягивает. Уже неотрывно он смотрит туда, про всё остальное забыл, а там сильный старик ходит по кругу, в одной руке у него какая-то плошка, в другой руке короткая палка, сильный старик зачем-то бьёт палкой по плошке, и от этого рождается мощный гул. Будто бьётся огромное сердце: бум… бум… бум… Белый Стервятник совсем зачарован, не в силах уже оторваться, только гул этот и слышит, а видит – совсем непонятно, что видит. Что-то случилось с глазами стервятника, с такими превосходными глазами. Затуманилась степь, заискрилась, и вроде как завернули её в паутину – каждую ниточку видит Белый Стервятник, всё так сверкает и тоже бьётся в ритм сердцу: бум… бум… бум… Сам стервятник уже тоже бьётся, властно тянет его куда-то – и вдруг… Вдруг сильный старик поймал его взгляд, вцепился и приблизился, его лицо будто рядом, тут, в воздухе, увеличилось в несколько раз и глядит на стервятника в оба глаза, в упор, никак не отпустит. Мясистые губы шепчут вопрос. Удивительно, Белый Стервятник видит вопрос, как тот вышептывается, словно струйки дыма с кудрявыми завитками, и понимает. «Кто останется с Режущим Бивнем?» - хочет знать сильный старик. Белому Стервятнику, оказывается, известно, кто такой Режущий Бивень, он тут же представил себе этого двуногого, вспомнил… Но жутко ему. Крылья трясутся. Скорей бы старик его отпустил. Он не знает ответа, не может сказать старику, но он будет следить, как тот хочет. Он будет следить! Но только днём. Ночью стервятник не может. Ночью пускай гиены следят… Хорошо. Старик с ним согласен. Но у того ещё есть вопрос, уже другой. «Тогда кто не останется? Медвежий Коготь не останется?» Белый Стервятник знает теперь и Медвежьего Когтя. Сразу представил себе, сразу вспомнил. И… Будто бы в животе его заурчало, будто бы слюнки закапали, очень хочется есть, голоден Белый Стервятник, сильно голоден. Пускай же отпустит его поскорее старик! «А Крепкий Дуб не останется?» - новый вопрос. И этого знает Белый Стервятник, и этого может представить. И снова капают слюнки, снова приступы голода. Будто увидел уже еду, будто рядом она. Старик только мешает. Когда же отпустит? Когда?!
Всё. Старик опять в землю глядит, на свои камни. Будто и не было ничего. Белый Стервятник снова владеет своими крыльями и спешит набрать высоту. Чтобы оттуда подальше глядеть. Побольше видеть.
Разноцветная степь разбегается вширь. Табун лошадей никто не тревожит. Жирный медведь роет берлогу в зарослях на косогоре. Два рогатых быка степенно прохаживаются друг перед другом, пасущиеся коровы посматривают за подросшими уже телятами; быстроногие куланы опять носятся наперегонки с осенним ветром, сайгаки цепочкой отходят к горам, газели забились в кустарники. Кабаны растолстели, а у самых мощных, у секачей, под шкурой наросла хрящевая броня. Скоро начнут они биться друг с другом. Целое море прекрасного мяса – и ни одного клыка, ни одного когтя, ни одной острой палки. Хоть не гляди.