Первостепь

Падаманс Геннадий

Сосновый Корень внезапно проснулся от жужжания мухи. Кроме мухи он слышит лягушек с далёкого болота; хорошие у него уши, - думает Сосновый Корень.

Теперь он слышит шаги. Торопливые. Молодой охотник несётся… куда… Молодой охотник… Режущий Бивень, - почему-то Сосновый Корень не сомневается, что узнал шаги своего друга, но ему совсем не интересно, куда тот так спешит. Хотя тот, наверное, ищет его, - Сосновый Корень почему-то и об этом догадался и ничуть не сомневается.

Вслед за другом идёт по тропинке шаман. Сосновый Корень как будто видит ушами. Точно – шаман, никаких нет сомнений. По-своему покряхтывает, устал, тяжкими думами озабочен. Про них про всех думает, -

почему-то знает Сосновый Корень. И ещё про какой-то камень думает шаман, про какие-то перемены… Но стихли шаги, и больше не угадать Сосновому Корню. Да и не очень-то ему уже верится, что всё так и было. Может быть, примерещилось от усталости.

Солнце уже поднялось выше камней и заглядывает в гости к отдыхающему. Он жмурится. В небе нарезает свои круги стервятник, всё сверху видит, ничего не упустит. Видит, куда убежал Режущий Бивень, видит также, где сейчас шаман. Может быть, тоже ищет Соснового Корня. А он отвернулся. От солнца, от стервятника, от дум.

Опять ему мерещатся льды. Бесконечные льды. И вроде бы снова он мамонт. И вроде бы должен убить волосатого человека. А он теперь хочет понять: почему же он должен? зачем ему убивать? для чего?

Странно как всё. Опять та палатка из грубых шкур, только внутри уже никого нет. Нет волосатых людей. Он один в той палатке. Он слышит голос. Голос ему говорит: «Кто хочет вернуться, пускай возвращается! Кто не хочет – пускай живёт сам!»

Голос как гром, громовой голос, а он, он – как? Он хочет ли не хочет? Он хочет понять про себя, куда ему следует возвращаться, он знает, конечно, куда, ведает, только вспомнить не может. Его память сейчас как глаза. Влево видит, и вправо – а впереди…Слепое пятно. Впереди западня. И про неё никак не получается вспомнить. Никак.

Снова очнулся Сосновый Корень. Неудобно он разлёгся. Левый бок разболелся. И на руках пальцы задеревенели, будто сведены судорогой.

Поднимается Сосновый Корень. Пальцы на руках разминает. Потом трёт левый бок. Интересная мысль пришла ему в голову, будто бы про него самого. «Кто не хочет убивать, тот должен работать. Много-много работать».

Улыбается Сосновый Корень. Пора ему в яму опять. Отдохнул.

****

Режущий Бивень сам не в себе. Несётся по тропинке, как угорелый, и ничего вокруг не замечает. О Чёрном Мамонте думает, о том, как всё затейливо сложилось. Затейливо и жутко.

Чёрный Мамонт вожделел к Чёрной Иве. Это не секрет. Для Режущего Бивня – не секрет. И то, что Чёрный Мамонт имеет власть над четвероногими мамонтами, в этом никто не станет сомневаться. Чёрный Мамонт ловко заманил стадо мамонтов в западню, сделал свою работу – а дальше? Что было дальше? – рассуждает Режущий Бивень. Ведь Чёрный Мамонт не может сам проливать кровь четвероногих мамонтов. Когда те в ловушке, Чёрный Мамонт уходит в укромное место, предоставляя убийство другим охотникам, таким, как Режущий Бивень или Львиный Хвост. Но что же делал Чёрный Мамонт, покуда другие убивали? Теперь Режущий Бивень знает, что делал Чёрный Мамонт. Думал о Чёрной Иве! Вышел из своего тела, вошёл в тело мамонта и хотел убить мужа Чёрной Ивы, чтобы та стала вдовой, чтобы снова можно было брать её в жёны. Чёрный Мамонт хотел убить Режущего Бивня, но у Режущего Бивня оказалось верное копьё, самое последнее. Колдовство рухнуло! И теперь Режущий Бивень аж трясётся от возбуждения, будто по-новому сражается с коварным колдуном. Как же близко он был от гибели. Если б не то последнее копьё… Но копьё вонзилось в глаз, чужая душа в смятении выскочила вон, растерялась и не смогла вернуться обратно, не нашла дороги. Потому что Чёрный Мамонт потерял безупречность, позарился на

чужую жену. Недостойный поступок – и получил поделом. Так ему и надо. А ведь как ловко было подстроено, - думает Режущий Бивень. Ничего необычного он не заметил, ни о чём таком и не подумал. Будто и вправду мамонт нападал… Хотя. Режущий Бивень напрягает свою память, даже морщится от натуги, и, кажется, вспоминает. Была одна несуразность. Вроде каким-то чёрным тот мамонт ему показался. Хотя мамонт – бурый. Но тогда над ним будто чёрная тень какая витала или… или просто сам себе теперь внушает Режущий Бивень. Надо бы это в тайне держать, про чёрную тень. И вообще, надо бы ему разузнать, что думают и что знают другие. Почему Львиный Хвост сразу сказал, что его никто не винит? Значит, шаман им не объяснил, что к чему, а сами не догадались.

Режущий Бивень остановился, оглядывается по сторонам. Он пришёл, куда ему нужно. Одни люди работают, рубят и режут мясо, нельзя им мешать. Другие отправились спать, немного передохнут и снова примутся за работу. Людей как-то мало, но Режущий Бивень не знает причины, почему их так мало – наверное, многие спят… Или сбежались к умёршему. Режущий Бивень подходит к яме, заглядывает. Соснового Корня там нет. Никого нет. Только останки и мухи. Неужто и Сосновый Корень побежал к умёршему? Режущему Бивню это кажется сомнительным, но, по любому, туда возвращаться он не станет. Однако Львиного Хвоста тоже не видно. Ни его, ни Черепахи.

– Режущий Бивень хороший охотник.

Режущий Бивень оборачивается. Девочка Маковый Лепесток подошла сзади и как будто хочет с ним говорить. Но о чём ему разговаривать с ребёнком, его брови хмуро сдвигаются, девочка сразу смутилась и потупила глаза. Но Режущему Бивню безразлично её смущение, он уже развернулся обратно и направился к своему топору. Надо работать.

Удивительно, как он сразу не заметил! Львиного Хвоста вовсе не нужно искать. Сам присел рядом с его топором, будто охраняет, будто ждёт владельца, а он – куда он глядел?.. Непонятно.

Непонятно, и даже как-то страшно. Режущий Бивень вроде смутился. Если Львиный Хвост сам его ждёт – это плохо. Уж не всё ли тот знает? Ведь Львиный Хвост ему помогал. И про Чёрную Иву тогда догадывается? А этого как раз совсем не хочется Режущему Бивню. Какое им всем дело до его жены, какое им дело до того, что Чёрный Мамонт потерял рассудок из-за Чёрной Ивы. Не надо им этого знать, пусть останется тайной. Режущему Бивню надо схитрить, получше схитрить, чтоб его друг ни о чём не догадался. Ведь это касается только его, только Режущего Бивня.

– Вот, Львиный Хвост, Режущий Бивень был у шамана.

Львиный Хвост молча глядит на него снизу вверх, как будто ждёт продолжения, и Режущий Бивень продолжает:

– Заумный какой наш шаман. Непостижимый. Одними загадками говорит. Вместо того, чтоб разъяснить, ещё больше запутал.

– Да, Режущий Бивень. Шамана понять нелегко, – соглашается Львиный Хвост, и это согласие подзадоривает Режущего Бивня. У него может получиться. Должно получиться!

– А что вообще можно понять в нашей жизни, а, Львиный Хвост?

Львиный Хвост смешно выкатил глаза, не понимает:

– Как это?

– «Как это?» – говорит Львиный Хвост… А вот пускай объяснят про все эти глупые запреты. Почему разрешены всего три копья, ведь из-за этого можно погибнуть; почему раненый ещё и виноватым считается – и какая тут может быть связь между мамонтом, которому копьё воткнулось в глаз, и умершим охотником?

Режущий Бивень затаил дыхание: вот, сказал главное, хитро добавил к затравке, что же сейчас подумает Львиный Хвост? Неужели станет расспрашивать? Или проглотит?