Первый детский симфонический (повесть о казанской жизни 70-х)
Шрифт:
Мы неизменно проигрывали «А»-классу и в футбол, и в хоккей, противостоять Маматову было невозможно: мастер, что и говорить! Однако разрывы в счёте год от года неизменно сокращались. В седьмом классе счёт в футбольном матче с нашим принципиальнейшим соперником и вовсе долго держался ничейным — 1:1 (гол у нас забил Паш'a). Неужели выстоим и сотворим сенсацию?! Но нет... Под занавес игры в мои ворота (блин!) влетели две «банки», причем не авторства Маматова — он лишь выдавал идеальные голевые передачи.
Эдик, забив гол, никогда не торжествовал: скакал, как обезьяна, истошно орал «го-о-ол!»
Где-то с восьмого класса Эдика стало видно всё реже и реже: он много и упорно тренировался, собираясь перейти в спортшколу. Во дворе он и вовсе прекратил играть, поскольку в спортивном отношении перерос всех на два порядка, и «барахтаться» с нами — только риск травму получить.
И вот, с волнением узнаем: на матче хоккейного первенства школы (шел восьмой класс) Маматов за «А»-шников сыграть не сможет (он уезжал на какие-то соревнования)! Неужели у нас появился реальный шанс впервые в истории стать чемпионами?
Матч состоял из двух периодов по двадцать минут каждый. Игра началась. М-да уж, без Эдика сборная «А»-класса — совершенно не то! Я стоял, как лев, мои ребятки носились, как угорелые! И счёт всё рос и рос — в нашу пользу! Первый период закончился с разрывом в шесть или семь шайб! Это почти победа! Почти. Счастливый Шампунь, после свистка на перерыв, понесся к моим воротам и сходу заключил меня в крепкие объятия. Прикатили все игроки — и Куцый, и Грузин, и Рэм, и Паш'a, и Срих, и «Орлёнок». И все меня обнимать! Я пребывал в приподнятом, почти победном настроении. Если так дальше продолжится, то мы не просто выиграем, а вытрем «А»-шниками одно место, отомстив за все обиды и поражения прошлых лет. Вот ваша истинная цена без Эдика Маматова — ломаный грош, бё-ё-ё!
Перерыв завершился. Что потом случилось со мной, до сих пор не могу объяснить. Не могу даже себе самому! Наваждение! Потому как посыпалось всё: любой точный бросок по моим воротам — гол! Бросок — гол! Бросок — гол! Наши тоже забивали, но разрыв в счёте стал неумолимо сокращаться. Ё-моё! Когда же конец матча?! А «А»-шники вошли в раж! До сих пор перед глазами их тройка нападения: Муртазин — Нуруллин — Масленников. Я умоляюще смотрел на них, будто просил: ну, Айратик, ну, Азатик, ну Витечка! Ну, не надо! Не надо мне забивать и забивать — вы ж сами видите: со мной что-то произошло! Ведь ты же, Азат, был в младших классах одним из лучших моих друзей! Смешно?
До конца матча времени оставалось совсем немного. Счёт сравнялся. Ладно, ничья так ничья — хрен с ней! Победный гол «А»-шников влетел в мои ворота вместе с финальным свистком. Они торжествовали. Всё, мы просрали... Наши перемахнули через борт, накинули на себя куртки и, не глядя в мою сторону, стали снимать коньки. Мне переобуваться не надо: я играл в огромных отцовских валенках
Что я могу сказать? Шамильчик, дорогой! Пацаны! Я до сих пор переживаю тот матч! Встретив меня, Эдик велеречиво изрёк: «Ну вот видишь, мои ребятки и без меня вас «сделали»!» Крыть было нечем, только жалко блеять. Впрочем, победители всё же поведали Маматову о ходе матча. О том, как по всем статьям уступили в первом периоде, о том, как нежданно-негаданно пошла «лажа» у Муратова, хотя вначале он был почти непробиваем.
Весной педсовет школы №90 принял решение о расформировании «А»-класса, поэтому грядущий футбольный чемпионат становился для них прощальным. К тому же уходил из школы Маматов.
Матч между нашими классами был расписан последним: Леонард будто чувствовал, что он станет решающим. До этого мы с ними шли «ноздря в ноздрю», привычно успешно разобравшись с тремя остальными классами. Хотя нет, «А»-класс, по-моему, потерял очко, сыграв с кем-то вничью. Или у нас была лучше разница забитых и пропущенных мячей, ведь все три матча «А»-шники опять играли без Маматова. Не помню, хоть убей! Помню лишь, что в том последнем матче нас устроила бы и ничья. Эдик заранее попросил физруков застолбить дату и не менять ее, пообещав вырваться сыграть прощальный матч за родной класс.
И вот долгожданный день матча настал! Уважаемый читатель, подуставший от моих ретроспекций, наверное, уже вздохнул, сморщив лоб: «Ну, конечно же, по законам жанра «В»-класс должен был выиграть!» Позвольте, позвольте... Как говорится в игре «а ну-ка, отыщи!», «тепло», но не «жарко». Выиграть «А»-класс с Эдиком Маматовым, похоже, было невозможно, в принципе!
Начали они, как обычно, не спеша. К тому же Маматову суетиться, играя на таком низовом уровне, было не к лицу. Всему свое время, в том числе, и победным голам. Мы же стояли насмерть. Время шло, а голов не было — ни в мои, ни в «А»-шные ворота. Но вот Паш'a каким-то чудом вчистую отобрал у Эдика мяч, вот Срих опередил его на перехвате, вот жёсткое игровое столкновение закончилось для Маматова обидным падением с поднятием целой тучи пыли (на таких стрёмных полях он играть уже отвык). Чувствовалось: Эдик начал нервничать. Свисток на перерыв — 0:0! Срих, помню, вскинул вверх руки: первый тайм выстояли!
Второй тайм продолжился по тому же сценарию: «время идет — а любовь не приходит»! Эдик опять завалился, задрав ноги. Кто-то из болельщиков (а их тогда пришло немало) засмеялся и подколол его: «Ну, чё копыта-то развалил, вставай, давай!» Вскоре последовали широко известные в таких ситуациях приёмы — навязчивые апелляции «звёзд» к судьям и выпрашивание пенальти («пендаль», на нашем сленге). Маматов один раз что-то недовольно кинул физруку Кузнецову, судившему тот матч, второй, третий. Наконец, Александр Иванович не выдержал и громко выдал ему, принципиально перейдя на «вы»: «Я сейчас Вас выгоню с поля!»