Первый генералиссимус России
Шрифт:
— С Богом! — благословил уходившие полки Алексей Семенович.
Он с конницей и пешими полками решил идти последним, чтобы лично проследить потери среди личного состава полков на марше.
25 апреля с преображенцами и семеновцами да со стрелецкими полками Афанасия Чубарова, Дмитрия Воронцова, Тихона Гундеркмарка покинул Воронеж Автомон Михайлович Головин. Покинул точно в срок, согласно царского указа.
Это была еще одна колонна, в которой должно было быть около 9 тысяч пехоты.
26 апреля тронулся с конницей и остальными полками и Шеин Алексей Семенович, оставив в Воронеже два стрелецких полка для сопровождения к Азову запасов ружейного зелья, шанцевого инструмента и продовольствия. Все это должно было сплавиться к Азову на 78 стругах. И охрана требовалась надежная.
Как заметил Алексей Семенович, разработанный им и государем план движения войск соблюдался в точности. Да и отстающих солдат и стрельцов пока не встречалось. Никто не желал быть в нерадивцах и испытать на собственной шкуре царский гнев.
«Начало, слава Богу, положено неплохое, — отметил он, пройдя Коротоярк, Дивногорский монастырь и Пашин. — И график движения полков соблюдается, и интендантство ныне не прошлому чета — везде успевает».
23 мая, когда главный воевода находился в Черкасске, поступило сообщение, что донские казаки с их флотилией из утлых суденышек, 20 мая, выйдя в Азовское море, напали на турецкие корабли и, как ни странно, одержали блистательную победу. Их трофеями стали струги с казной, ядрами, порохом и несколько пленных турок. Правда, забрав груз, турецкие суда пришлось затопить. Некому было управляться с ними.
Турецкий военный флот был рядом, но вступиться за свои погибающие суда не решился, опасаясь нападения русской военной флотилии. Та, пройдя мимо Азова, надежно заперла устье реки и подступы к крепости со стороны моря. И хотя она не вступила в огневое столкновение с противником, но одно только ее присутствие уже давало видимые плоды.
Начало морской осады было положено. И сделал это государь, находясь на галере «Принципиум».
«Что ж, теперь дело за нами, — решил Шеин и приказал полкам, действуя по примеру государя, по случаю неожиданной морской виктории палить из пушек и ружей. — Лишняя тренировка не помешает».
И вскоре Черкасск огласился громом орудий и окутался облаками дыма. Войска ликовали. Пороховая же гарь только бодрила сердца русичей. А потом был молебен и колокольный благовест. И, наконец, движение к стенам Азова.
28 мая к Азову подошел Карлус Регимонт со своим полком и конницей казаков и калмыков. Остановился на том месте, где в прошлом году стоял с войсками Головин. Вскоре ближе к нему подошел с полками Гордон, до того стоявший на некотором отдалении от Азова и изредка постреливающий из орудий в сторону степи, где начала скапливаться татарская конница.
Когда же из Черкасска пришел князь Львов с пехотой и конницей, чьи полки формировались еще в Валуйках, то Алесей Семенович собрал совет. Пора было приступать к активным действиям.
— Господа генералы, — обратился он к собравшимся военачальникам, — властью, данной мне государем, приказываю стояние в степи закончить и приступить к планомерной осаде крепости.
Сказав, подошел к заранее закрепленному на большом планшете крупному чертежу крепости, на котором хорошо просматривались каждая башня, каждый бастион, каждый участок трех линий стен.
— Как и планировали ранее, будем действовать тремя колоннами. Я и приданные мне войска в количестве 15 тысяч пехоты и 10 тысяч конницы становимся в середине войска. Вот здесь, — полуобернувшись к чертежу, отметил рукой место рассредоточения своих полков. — Полки генерала Гордона, — продолжил далее, — которому придаются преображенцы и семеновцы — всего 14 тысяч — становятся от меня по правую руку. Вот тут, — вновь жестом руки указал место, где должны были стать полки старого генерала. — Петр Иванович, все понятно?
— Понятно, — буркнул Гордон, не поднимая холодных, цвета речной воды глаз, подернутых белизной времени и недовольства собственного подчинения русскому воеводе.
— Раз понятно, то продолжим далее, — не обратил внимания Шеин на холодок генеральского ответа. — Между нами и под нашей охраной от орд татар — бомбардирные роты со своими пушками и амуницией. Капитаны, вам понятно, где ставить свои роты?
— Понятно, — куда воодушевленнее заверили главного воеводу молодые капитаны пушкарей. — Только нам придется насыпь до уровня стен возводить, чтобы эффект от стрельбы был лучше. Люди потребуются…
— Будут люди, лишь бы было дело, — не стал задерживаться на этом Шеин.
— Дело будет, — пообещали начальники бомбардиров.
— Слева от меня, — метнулся Шеин рукой к чертежу, — располагаются полки генерала Карлуса Регимонта. Это 7 тысяч пехоты. Да еще 10 тысяч пехоты и 6 тысяч войск гетмана Мазепы, которые должны вот-вот подойти. Они прикроют тыл твоих полков, господин генерал, — обратился Алексей Семенович к Регимонту. — И станут вот тут, — неспешно указал рукой на предстоящее место расположения украинских войск.
— Гуд! Карашо! — расплылся в улыбке Карлус, полагая, что общее командование его и украинскими полками останется за ним.
«Зря, генерал, радуешься, — заметив это, тут же мысленно предостерег немца Шеин. — Ты еще упертости украинских казачков не знаешь. Узнаешь — улыбок поубавится».
Левее полков генерала Регимонта занимают позиции 4 тысячи донских казаков, — продолжил расстановку сил Шеин, сопровождая слова указующими жестами руки. — А на каланчах, отбитых нами в прошлый раз размещается конный отряд дружественных нам калмыков. Резерв против татарских орд. Калмыки не умеют на стены карабкаться, зато в степи — не хуже татар и казаков.