Пёрышко
Шрифт:
– Богдан, - Ярополк заговорил первым.
– Что делать дальше будем? Нельзя нам долго здесь оставаться - через день должны быть в Изборске. Что с Баженом теперь?
Я принял решение. Бажена здесь оставлять нельзя. Не защищу его сам лично - потеряю. Даже дорога для него сейчас не так страшна, как остаться с предателем. А что он имеется, я не сомневался. Ведь, если оставить здесь княжича решу, могу не угадать, и именно врага к Бажену для охраны приставить. Решил. Но не удержался. Раз уж такое дело - на Милорада, своего
– Ну, Милорад, что будет?
Все воины заулыбались, а он сказал, неожиданно хмуро:
– Я так понял, что свадьба будет...
***
– Бабушка, милая, да зачем же ты? Неужто так и сказала ему? "Женой своей сделай!" Да как же я в глаза его смотреть буду? Ой, стыдно!
– Что стыдного-то, тебе ж не пятнадцать зим! Двадцать второй! У девок, ровесниц твоих по трое детей уже! А ей все стыдно!
– Ну, я ж не виновата, что он так поздно появился!
– Ну, вот и не упусти!
– Так ты ж сама говорила, что никуда не денется, что моим будет!
– Эх, Ясна, как ребенок ты! Конечно, и на него твой дар действует! Нравишься ты ему. Но, чтоб полюбил... Тут постараться еще придется. А ты думала, так просто все? Ну, это все мелочи. Другим девкам намного меньше, чем тебе повезло.
– Да, бабушка, повезло: Богдан - красивый. Нет такого красивого мужчины на всем белом свете больше!
– Не об этом я, внучка...
– А о чем бабушка?
– я-то только об этом думать могла.
– Слушай, внучка. С ним не все так просто, как тебе кажется. Проклят он. Силы злые над ним кружатся. Ни одну женщину к нему близко не подпускают. Но ты не бойся, пугать будут тебя, а сделать ничего не смогут.
Бабушка говорила, рассказывала, как мне себя вести, что делать, а сама угощение готовила для воинов. А я в толк все никак взять не могла, что это - свадебное угощение, и свадьба та - моей будет. Но помогала. А сама на раненого, лежащего на лавке, косилась.
– Бабушка, а с раненым что будет?
– Травы тебе сложу, заваривать будешь и поить его.
– А если я ему помочь не смогу? Если так, как ты лечишь, у меня не получится?
– Все с ним в порядке будет. Отрава из крови выйдет, и полегчает ему.
– А зачем же я тогда? Зачем...
Наконец-то, понимать начала. Бабушка все специально подстроила. Иначе бы Богдан меня не взял.
– Бабушка, не хочу я так! Не могу! Хочу, чтоб он сам, по собственной воле ко мне пришел!
– Ну, тогда сиди и жди, может, к старости и явится. Говорю тебе, глупая, век уже прожила, знаю. Ты, благодаря дару своему всегда его любила, не знала еще, а уже ко встрече готовилась, оттого он тебе таким красивым, да самым лучшим и кажется. А он-то дара такого не имеет. На призыв твой и ему суждено откликнуться, но не сразу... Придется тебе с ним помучиться. Но он - добрый, хороший человек, не обидит тебя.
Когда
– Можно на раненого посмотреть?
– Да, спит он.
– Ну, я одним глазком только.
– Пойди тогда к бабушке в избу попроси у нее соли.
Убежала Любава, а вернулась назад, как пришибленная, глаза отводит, руки опустила. На чурбак села и вдаль смотрит.
– Любава, что сталося?
– Ясна, ты раненого видела или нет?
– Что за вопрос? Видела, конечно, из лесу им я дорогу указывала, да и бабушке лечить его помогала.
– Прогадала ты, ох, и прогадала, девка! Вот где красота мужеская! Вот за кого замуж-то проситься надобно было!
– Да он ведь молод еще!
Но Любава так на меня посмотрела, что я поняла - бесполезны слова мои. Ох, и глупая подружка у меня. Ничего не видит, не понимает! Да разве ж можно мальчишку этого с Богданом сравнить? Сама-то я то и дело суженого глазами искала. Бабушка моя всем, даже дружинникам его, задание дала. Кто столы сколачивал, кто лавки делал, кто дичь, одним из воинов пойманную, разделывал. А Богдан дрова для бани колол. Дедушке помогал. Дедушка все у него что-то выспрашивал, да на меня косился. Ах, как топор у него в руках ходит - как перышком машет им легко! Рубаху снял - смуглый, сильный, блестит от пота!
– Ясна, не смотри так на него!
Любава смеялась. А мне не до смеха было. Возле печки и так-то жарко, а от взгляда на суженого моего мне еще жарче становилось!
– Глаза свои бесстыжие отведи, говорю! На тебя другие воины со смехом уже смотрят! Того и гляди пальцем показывать будут.
Тут один из дружинников к нам направился. Был он достаточно молод, высок, с русой копной волос, глаза - голубые, как небо яркие.
– Девушки-красавицы, чем подсобить вам? Может воды принести надобно?
Думалось мне, что к Любаве он. Увидел девку пригожую, да и подошел с ней словом обмолвиться. Но смотрел он на меня почему-то. Да смотрел так странно, с прищуром, резанет синью своей и взглядом зацепится... А Любаве дай только с парнем побалакать. Она его и спрашивает:
– Как звать-величать-то тебя, мил человек?
– Милорадом маменька нарекла. А тебя?
– Любава. Принеси воды нам Милорад, держи ведро!
Он выполнять наказ кинулся, а Любава ко мне лицо обратила.
– И этот туда же!