Песнь небесного меча
Шрифт:
— Я отправлюсь с Утредом, — произнес Стеапа.
Этельред заморгал.
— Ты — командир телохранителей Альфреда, — медленно проговорил он, словно обращаясь к маленькому ребенку. — И приведешь их к стене, как только мои люди поднимут лестницы.
— Я пойду с Утредом, — повторил Стеапа. — Таков приказ короля.
— Король не отдавал такого приказа, — отмахнулся Этельред.
— Он его написал, — ответил Стеапа.
Он пошарил в сумке и вытащил маленький квадратный кусок пергамента. Вгляделся в пергамент, не уверенный, какой стороной
Этельред прочитал послание при свете лампы своей жены и нахмурился.
— Ты должен был отдать мне это раньше, — обиженно проговорил он.
— Забыл. И я должен взять с собой шесть человек, по своему выбору.
Манера Стеапы разговаривать отбивала охоту спорить. Тот говорил медленно, хрипло, монотонно и ухитрялся произвести впечатление человека настолько тупого, что возражать ему было бесполезно — все равно не поймет. А также внушал собеседнику мысль, что может запросто прикончить любого, кто будет настойчиво ему противоречить.
Перед лицом упрямства Стеапы — да просто перед лицом столь высокого, широкоплечего человека с лицом, похожим на череп, — Этельред сдался без боя.
— Если так приказал король, — сказал он, отдавая кусок пергамента.
— Он так приказал, — настойчиво проговорил Стеапа.
Он взял пергамент и как будто заколебался — что с ним делать дальше. На одно биение сердца я подумал, что он собирается его съесть, но потом Стеапа швырнул пергамент за борт и нахмурился, глядя на восток, где над городом поднималось огромное облако дыма.
— Смотри, будь завтра вовремя, — обратился ко мне Этельред, — от этого зависит успех всего дела.
Эти слова явно означали, что он меня отпускает.
Другой на его месте предложил бы нам эля и еды, но Этельред отвернулся от нас, поэтому мы со Стеапой сняли сапоги и штаны и перешли вброд на берег через отвратительную грязь.
— Ты спросил Альфреда, нельзя ли тебе отправиться со мной? — поинтересовался я, пока мы пробирались через тростники.
— Нет, — ответил Стеапа. — Это король захотел, чтобы я пошел с тобой. То была его затея.
— Хорошо. Я рад этому. — И я не шутил. Мы со Стеапой сперва были врагами, а потом сделались друзьями. Узы нашей дружбы были выкованы, когда мы стояли перед врагом, соприкасаясь щитами. — Нет другого человека, которого я хотел бы видеть рядом с собой больше, чем тебя, — тепло проговорил я и нагнулся, чтобы натянуть сапоги.
— Я иду с тобой, — тихо сказал Стеапа, — потому что должен тебя убить.
Я замер, уставившись на него в темноте.
— Что ты должен сделать?
— Я должен тебя убить, — повторил он. Потом вспомнил, что Альфред приказал еще кое-что. — Если окажется, что ты на стороне Зигфрида.
— Но я не на стороне Зигфрида.
— Король просто хочет быть в этом уверен. А тот монах, Ассер… он говорит, что тебе нельзя доверять. Поэтому, если ты не подчинишься приказу, я должен буду тебя убить.
— Почему ты мне об этом говоришь? — спросил
— Неважно, приготовишься ты заранее или нет, я все равно тебя убью.
— Нет, — поправил я, — ты попытаешься меня убить. Тот долго размышлял, прежде чем покачать головой.
— Нет. Я тебя убью.
Он в самом деле так поступил бы.
Мы выступили в черноте ночи под небом, затянутым облаками. Наблюдавшие за нами вражеские всадники с наступлением сумерек вернулись в город, но я не сомневался — в темноте Зигфрид вышлет разведчиков. Поэтому час или больше мы держались тропы, которая вела на север через болота. Было трудно придерживаться этого пути, но спустя некоторое время почва стала тверже и пошла вверх, к маленькой деревне, где в слепленных из ила домишках, увенчанных огромными грудами соломы, горели огоньки.
Я открыл дверь одного из таких домов и увидел семью, в ужасе сжавшуюся возле очага. Те были перепуганы, потому что слышали, как мы приближаемся, и знали — в ночи движутся только недобрые создания, зловещие и смертельно опасные.
— Как называется эта деревня? — спросил я.
Мгновение никто не отвечал, потом мужчина покорно склонил голову и сказал, что, кажется, это селение зовется Падинтун.
— Падинтун? — переспросил я. — «Имение Падды»? Падда здесь?
— Он умер, господин, — ответил этот человек, — несколько лет назад, господин. Никто здесь не знал его, господин.
— Мы — друзья, — сказал я, — но если кто-нибудь выйдет из своих домов, мы перестанем быть друзьями.
Я не хотел, чтобы какой-нибудь селянин побежал в Лунден и предупредил Зигфрида, что мы остановились в Падинтуне.
— Ты понял меня? — спросил я мужчину.
— Да, господин.
— Только выйди из дома, и ты умрешь, — пообещал я.
Я собрал своих людей на маленькой улочке и велел Финану выставить стражу у каждой хижины.
— Никто отсюда не выйдет, — сказал я ему. — Они могут спокойно спать в своих постелях, но никто не покинет деревню.
В темноте обрисовался силуэт Стеапы.
— Разве нам не полагается маршировать на север? — спросил он.
— Да, полагается. А мы этого не делаем, — резко ответил я. — Поэтому тебе пора меня убить. Я нарушаю приказы.
— А, — крякнул он и присел на корточки.
Я услышал, как скрипнула кожа его доспехов и звякнули звенья кольчуги.
— Теперь ты можешь вытащить свой «сакс», — предложил я, — и выпотрошить меня одним движением, всего одним ударом в живот. Только сделай это быстро, Стеапа. Вспори мне живот, и пусть твой клинок не останавливается, пока не пронзит мне сердце. Но сперва дай мне обнажить свой меч, ладно? Я обещаю, что не пущу его в ход против тебя. Я просто хочу отправиться в чертоги Одина, когда умру.