Песнь о наместнике Лита. Тревожное время
Шрифт:
Что все это значит? Издевка или просто губительная доброта Ворона?
А разве Алва умеет быть добрым?
Нет, доброта подкупляет и делает зависимым от такого человека, значит, придется держать ухо востро.
Ричард тихо застонал, чувствуя, что просто обязан сохранять постоянную бдительность, а как тут побдишь с распухшей больной рукой? Тот, кто его просил вчера теребить ужинавшую чужими сухарями крысу, явно идет на поводу у Леворукого и выполнял его происки. Что теперь делать - снова напевать фривольные песенки менестрелей о любовных тонкостях или попытаться уснуть? Юноша закусил губу, осторожно опустился на алый
Время шло и шло, чернота крутилась вокруг Ричарда, то зло закручиваясь в мертвую петлю и душа, то отступая на короткий срок, но на помощь он не звал. Не хватало голоса, сил, чего-то еще, юноша боялся, что все-таки ума. Обычные юноши в семнадцать лет живут полной интересной жизнью: напиваются, целуют девиц, влипают в веселые приключения с товарищами, а не гоняются за Тварями и не досаждают маршалам своей любопытной физиономией. Любые. Возможно. Но не Повелители Скал. Родись Ричард лет на десять или пятнадцать раньше, ему бы повезло с такой жизнью, однако отче Лит пожелал, чтобы Излом встретил именно он. Абвении никогда ничего не делают просто так.
Жалко, что мать не верит в Абвениев и даже слышать о них не хочет. Ричард лежал и думал о грядущем разговоре - вежливом, аккуратном, с обязательным почтением и уважением, потому что Мирабелла Окделльская дала ему жизнь и воспитала не самым плохим человеком. О том, что воспитывала его вдовствующая герцогиня исключительно до смерти отца, а потом, поскорбев около года, занялась исключительно воспитанием девочек. Но Ричард и не думал обижаться на мать за этот промах - неизвестно, что выросло бы из него, если бы она занялась его воспитанием вплотную.
Ночью юноше снилось «диво дивное», как сказала бы старая Нэн - он вернулся в Надор, на момент отъезда отца, хотя в те дальние времена был еще одиннадцатилетним мальчиком и не слыхивал про родовые клятвы и прочие опасные вещи, за исключением подсмотренного заочного суда. Тогда почему этот сон приснился именно сейчас? О том, что странные сны видятся эориями Кэртианы в каждый Излом, Ричард узнал еще давно, но какой высокий смысл несут воспоминания о событиях, уже пережитых?
Ржание лошади, громкое и злое, заставило Дикона подскочить на месте и проснуться. Снился ли ему это звук или был услышан наяву? Нет, в Надоре лошадки тихие, а не орут, как веселый мориск Альберто. Точно, мориск! Не Алва ли изволил приехать домой, не его ли конь демонстрирует то ли радость, то ли злобу? Ведь весь в хозяина, Разрубленный Змей! Ричард кое-как встал, кряхтя и поминая недобрым словом слуг, понял, что наивно забыл вчера раздеться, а потом увидел темно-синий колет, аккуратно висевший на спинке стула поверх белоснежной рубахи. На мягкое сидение кто-то сложил не менее аккуратно темные штаны, а новые сапоги стояли под стулом, и как теперь быть? Чтобы переодеться, надо раздеться, а чтобы раздеться, нужна как минимум одна здоровая рука...
– Ыыы...
– безрадостно выдохнул сын славного Эгмонта, пытаясь принять единственно верное решение.
Если ему сейчас надеть новенькие блестящие сапоги, то можно будет впридачу к руке запросто повредить и ногу - натереть или подвернуть, и тогда получится картина вполне незавидная. Так что юноша надел привычные потертые сапоги, и кое-как, пошатываясь от легкого головокружения,
И по дороге подумать над своей родословной, взвесив все плюсы и минусы нынешнего положения, как можно лучше.
Повелители Скал - люди не робкого десятка, и конечно, не трусоватого, зато шумного, крикливого, ни кошки не думающего... Продолжать мысленно этот неприятный список можно сколько угодно, но чтобы не портить собственное и без того кислое, как надорские яблоки настроение, следовало поскорее сделать вывод. И Ричард его сделал даже быстрее, чем ожидал. Что бы не говорил Первый маршал и Последняя сволочь Талига, как бы не провоцировал словесно, как бы не смеялся над сыном поверженного врага, который посмел бросить ему заслуженный вызов на моральную дуэль, Ричард Окделл будет парировать тем же - или прикрываться достойными аргументами, как щитом.
Это немного о том, что ему следует делать. А чего не следует?
В первую очередь не нужно развешивать уши и, хлопая добрыми серыми глазами, верить в байки про своего эра, которые непременно поведает добрый (или не очень) талигойский кансилльер. Излишняя доверчивость до добра не доводит, впрочем, как и излишняя угрюмость, поэтому герцогу Окделлу придется взвешивать каждое услышанное слово. Самое интересное, что где-то Алва перешел дорогу Штанцлеру или же является прямым препятствием к его цели, а может и то и другое, и еще что-нибудь.
Надо еще подумать, как объяснить матери свое нынешнее положение - не за тем почтенная герцогиня отправляла единственного сына, радость и надежду Надора, в Лаик, чтобы он попал в плохую компанию. Или же специально для этого, смотря, что замышляла Мирабелла Окделльская на самом деле.
Какой здесь этаж? Лестницы юноша не обнаружил, и потому пришлось ходить туда-сюда, несколько раз, в тайной надежде, что кто-нибудь из слуг выйдет и поможет незадачливому оруженосцу соберано. Увы! Нерешительные шаркающие шаги растерянного Окделла никто не отозвался, и он понял, что, наверное, стоит брать все в свои руки, пусть и немного увечные.
И только в голову пришла эта блестящая мысль, как Ричард, печально смотревший под ноги, врезался в эра. Потерял равновесие, но к своему злому удовлетворению, не он один. Алва тоже пошатнулся, однако тут же удержался на ногах, даже ни за что не схватившись. Дикону же пришлось старательно балансировать руками, чтобы не навернуться с позором опять.
– Вы, юноша, видимо, принадлежите к почтенному племени сов?
Откуда-то взялся подоспевший слуга и схватил поданный Вороном запыленный дорожный плащ, значит, не ночевал дома, и Ричард снова убедился, что ни он сам, ни его несчастная больная рука все-таки никого не интересует, а это значит одно: Алва нуждается в срочном перевоспитании.
– К слову сказать, вепрей, эр Рокэ, - с нажимом отозвался Ричард, - а к совам ближе вы, ведь птица на вашем гербе. Хоть и несколько приличнее совы.
– Несколько?
– прохладно переспросил Алва, не обрадованный внезапной словесной атакой.
– Вам судить, насколько ваша птица лучше, - пожал плечом Дик.
– Меня совсем не занимает наука, повествующая о птицах.
– Остановим обсуждение пернатых созданий на этом, - в уклончивом бархатном голосе ясно слышалось недовольство.
– Идемте за мной, нам надо поговорить.