Песнь о наместнике Лита. Тревожное время
Шрифт:
– Благодарю, - Ричард встал с кресла и его внезапно замутило.
– В особенности за то, что в разговоре со мной все-таки старались соблюдать этикет.
Рокэ ничего не ответил, лишь отвернулся к стене, чтобы дернуть витой шнур, и вскоре в кабинет вошел мальчик примерно тринадцати лет, одетый в черно-синее. Паж соберано? Странно, в надорском замке не держали в услужении детей, за исключением нескольких поварят, даже когда имелись деньги, а от услуг юных камеристок герцогиня отказалась после смерти супруга и наняла для помощи с платьями и прической немолодую мать одного из поварят. То ли та попросила меньшее
Но пажей в замке не было, отец считал это непонятной роскошью, потому что неплохо справлялся со всем сам.
– Звали, соберано?
– Да, проводите господина оруженосца в его комнату и пришлите кого-нибудь убраться здесь.
– Слушаюсь. Пойдемте, господин герцог, - мальчик уже был осведомлен о титуле гостя, эру бы у него поучиться.
– Пойдемте. Обращайтесь ко мне по-кэналлийски, - разрешил Дикон чуть слышно.
– Я ненамного старше вас.
– Нельзя, - объяснил мальчик, - не позволяет соберано.
– Как вас зовут?
– Пио. Пако - мой брат-близнец, он в основном занят на конюшнях, но иногда мы меняемся, чтобы не сильно уставать, - тихонько поведал мальчик.
– Пойдемте, господин.
Ричард не помнил, сказал ли Алве «до свидания», но подумал, что вряд ли кэналлийский разбойник многое от этого потеряет и сильно обидится. Пока Пио разбирал для него кровать, исключительно из чувства сопереживания, потому что с больной рукой сделать это трудно, а служанки куда-то запропастились, юноша сидел на стуле, задумчиво глядя в окно. Его служба у Алвы лишь началась, но начало это дорогого стоило. Придется постараться, чтобы относился к нему эр, как к человеку, и на это, как справедливо предполагал Ричард, уйдет немало сил.
Обидно, когда два герцога не могут найти общий язык, и еще обиднее, когда один из них упорно не хочет этим заниматься. И кто тогда на самом деле упрямый и глупый?
Но не дай, отче Лит, брякнуть такое при Алве! Как же возможно, чтобы самый главный Ворон Кэналлоа - и глупый! Ох, какие тогда беды на Надор шмякнутся, если случайно произнести подобную крамолу.
– Вы не сердитесь на соберано, - голос Пио звучал вежливо и печально, когда он повернулся к Ричарду.
– Он, конечно, не всегда хороший и справедливый...
– Далеко не всегда, заметьте. Помогите снять колет.
– Сейчас. Наш соберано потерял всю семью, его предала невеста, и он глубоко несчастен в душе, только старается не подавать виду, - прошептал мальчик.
– Не рассказывайте только ему, что я вам передал, а то вдруг велит выпороть...
– Не скажу, - твердо пообещал Ричард, задумчиво глядя, как Пио вешает его колет на спинку другого стула, потому что первый занимало кэналлийское нетронутое платье.
– Слово Повелителя Скал.
А с эром Рокэ они еще мило побеседуют, и, видимо не единожды. Вот только сам эр протрезвеет от своей дурной саккоты и у Ричарда рука пройдет, и тогда витающий где-то в Олларии дух Рамиро-Предателя схватится за голову, много о чем пожалев.
Глава 21. Беседа об истинной чести
Осознание неправильности проведенной беседы с эром Рокэ нахлынуло на Ричарда ледяным
Что являлось ошибкой? Слова? Пинок? Знакомство с Пио?
Впрочем, мальчик не причем, не его же вина, что дурному герцогу Окделлу что-то стукнуло в голову, и он решил обзавестись другом. Ему не помешает кэналлийский приятель, а пока нужно идти и пытаться договориться с Алвой по-человечески, а не так, как он это делал, иначе все пойдет прахом: их отношения, Излом, Надор, да и сама жизнь - Ричард прекрасно понимал это, топя свою гордость в омуте реальности. Можно, конечно, натворить сгоряча множество глупостей и погибнуть, как отец, будучи заколотым или застреленным каким-то доброхотом, желающим помочь не угодить в Занху, а можно выбирать верный путь.
Так просто думать и представлять хорошее, светлое и безоблачное будущее для Повелителя Скал, и забывать о том, что выбрать по-настоящему верную дорогу ничего не стоит. Но это как болото. Нужно стучать палкой по каждой кочке, по каждой узкой тропке впереди, какую увидишь, проверяя их, чтобы не провалиться по щиколотку в затягивающую мутную болотную воду. И, немного поразмыслив, будучи уже трезвым, сытым, и с почти зажившей, благодаря стараниям лекаря рукой, Ричард решил, что должен поговорить с Рокэ Алвой еще раз. Чтобы сгладить все неровности в их общении и обсудить сложные вопросы.
По этой причине на третий день пришлось дать пощечину своей лени, выкарабкаться из уютной теплой кровати и, кое-как одеться в штаны с рубашкой кэналлийского пошива. Сапоги оказались на удивление удобными, а колет юноша оставил висеть на спинке стула, поскольку ходить в нем по дому - лишнее. Пио и Пако больше не приходили - ни порознь, ни тем более вместе, только какая-то миловидная смуглая кэналлийка примерно его возраста приносила еду в комнату и уносила грязную посуду.
Шагая по коридорам, в надежде найти Алву, Ричард вспоминал, что говорил ему врач относительно раны на руке - что прижигать ее ни в коем случае нельзя, и что жертва крысы совершила большую ошибку. Теперь он будет знать, что раны обязательно промывать и перевязывать, даже если, кажется, что они несерьезные, ведь не зря же подробно расспросил об этом лекаря.
Рокэ Алва обнаружился в кабинете - он откинулся в свое любимое кресло, окруженный несколькими пустыми бутылками темного стекла, и крепко спал.
– Это же надо так напиться...
– пробормотал юный Окделл то ли с укоризной, то ли с восхищением.
– Ладно, зайду завтра...
На следующий день, находясь все в том же благочестивом состоянии и настроении, а также имея вполне хорошие намерения, юноша нашел эра в той же комнате, но бодрого и очень занятого срочными подписями каких-то многочисленных бумаг. Судя по тому, как он поспешил отложить перо и вопросительно посмотреть на визитера, Ричард сделал вывод, что не очень срочными. Ну да ладно.