Песнь Зачарованного Леса
Шрифт:
На столе лежала большая карта местности, старая и пыльная, как будто её нарисовали столетие назад. Эрике водил по ней пальцем, показывая принцу и братьям, откуда могут напасть эсколадцы. В конце-концов, общими усилиями Тимрона, Боди, Раулижа и Эрике они отыскали место, где удобнее всего было пойти в наступление. Никита молчал. Эйри плела тетиву из какого-то растения, которая постоянно путалась – девушка волновалась. Комната находилась в молчаливом напряжении.
Люди за столом предлагали планы действий. Каждый новый имел какой-то минус, не позволявший им воспользоваться. Неожиданно голос подал Никита.
– Может, следовало бы с помощью небольшого отряда загнать их в город, а потом напасть с другой стороны? Это как в бою, Бодя, помнишь?..
– Хочешь пробить корпус –
– Звучит и вправду действенно. – рассудил Раулиж.
– Да, хорошая тактика, – согласился Тимрон, – Эрике, хватит ли у нас людей?
– Да, хватит. Деревня, по нашим меркам, очень большая, во всяком случае, человек триста найдётся. Или четыреста…
– И каков наш план, Ваше Высочество? – С покорным видом спросил черноусый.
– Мы встретим эсколадцев небольшим, но желательно вооружённым отрядом в деревне. Этот отряд возглавит кто-то из нас – я или Эрикэ. Второй же возглавит большой отряд, который через некоторое время, по сигналу, начнёт наступать на врага сзади. Таким образом, два отряда и присоединившиеся к ним жители возьмут эсколадцев в плотное кольцо до их полной капитуляции, а для полного успеха…
– Я возглавлю небольшой отряд лучников, который будет обстреливать врагов с вышек. – заговорила вдруг Эйри, не отрываясь от своего плетения. – Нескольких десятков лучников будет вполне достаточно.
– Значит, наши охотники пойдут с тобой, – решил Эрике, – они хорошие лучники, и у них отличное чутьё.
Эйри кивнула. Раулиж, как выбранный на этот пост человек из деревни, отдал распоряжение о сборе отряда и охотников-лучников, а также о подготовке оружия, которого, благо, за время многолетних войн ходило по деревням и городкам немало, хотя жители им порой и не умели пользоваться. Тимрон и Эрике остались: им предстояло разрабатывать планы и готовить отряды к предстоящей битве. Эйри тоже ушла знакомиться с охотниками – своим новым отрядом. Братьев Масловых увели две краснощёкие девицы: что ни говори, а Избранных всё равно воспринимали тут, как детей, которых нужно было вымыть, накормить и спать уложить. Ребята долго противились, отказывались есть, пока им тоже не дали важную работу – подавать сигналы.
***
Утро того судьбоносного дня для всего Хикэсколада началось для всех ещё до рассвета. Воины выглядели бодро и бесстрашно, хотя добрая треть деревни понимала, что это не так. Матери, сёстры и жёны стояли со слезами на глазах, а девушки восхищённо поглядывали на своих вчерашних сожителей, молодых юношей на лошадях. Дети сновали между конями с палками, как с мечами, из стороны в сторону, всем своим видом показывая свою боевую готовность и жалея, что их не берут сражаться. Самые настырные из них всё же добились кое-чего – им разрешили передавать сигналы вместе с братьями Избранными, что считалось великой честью и причиной для зависти. Город готовился к войне. Когда женщины наконец управились с провизией, их вместе с детьми отвели подальше от места битвы. Второй, большой отряд вышел из города, лучники с Эйри во главе распределились по вышкам. Светловолосая девушка Лирам, по прозванию Лебедь, долго не хотела отпускать своего Эрике, точно знала, что больше не увидит его. Наконец и её увели. Воцарилась тишина.
Только выглянули первые солнечные лучи, а эсколадцы были уже близко, гул их шагов уже достигал до хикэсколадских ушей, заставлял замирать в тревоге женщин, плакать – детей, а воинов – чувствовать этот ужасный, дикий азарт – азарт войны.
Как только последний человек вошёл в город, крупный мальчуган по просьбе Богдана затрубил в рог. Так началась та самая битва, которая была после названа в летописях осадой Хикэсколада.
Поначалу всё шло по плану. Отряд Эрике и впрямь встретил отряд эсколадцев, ещё и достойнее, чем можно было предположить. Но всё равно, даже вместе с лучниками их было слишком мало. Богдан Маслов начал подавать сигналы второму отряду. Один гудок, второй, третий… И вот случилось непредвиденное: отряд сигнальщиков Никиты, находившийся с отрядом Тимрона, подал много коротких сигналов. Это означало одно: отряд не мог пробраться в город.
– Чёртовы эсколадцы! – выкрикнул тот самый мальчуган, что трубил вначале битвы в рог, и метнулся к отряду подать сигнал. Эрике оказался в ловушке, и наступавшие это явно поняли. С их стороны послышались победительные крики.
Вдруг капитан отряда вышел вперёд. Изумлённые люди по обе стороны остановились. Эрике бесстрашно заговорил:
– Народ эсколадский! Доколе всё это будет продолжаться! Когда вы уже насытитесь кровью? Мало вам крови воинов, армии лиларэйской, вам и вашим клинкам захотелось испить простой, городской или деревенской? Зачем вы забираете наших отцов у детей, сыновей у матерей, братьев у сестёр и мужей у их жён? Зачем вы оставляете вдовами наших девушек, которые ещё вчера были молоденькими невестами? Оглянитесь! Мы же братья с вами, мы когда-то были одной страной, одним народом! Моя мать – из рода эсколадского, отец – из рода лиларэйского, и так почти у каждого из нас! Мы вам не враги, мы не повинны в помешательстве наших королей! Только мы с вами можем решить так, и с завтрашнего дня на войне больше никто не погибнет!
Эсколадцы задумались. А ведь вправду, каждый из них в душе не желал войны. У многих были дети, жёны, невесты в Эсколаде. Всё вокруг затихло. Это могло стать началом мира.
Но вдруг в открытое перед наступавшими тело Эрике вонзился заговоренный клинок, а одинокий голос хитренького мальца перечеркнул тишину криком «За короля Энритоса! За царство и землю!». Тело главы первого отряда тяжело упало на землю. Юноша был мёртв.
– Мерзкий прихвостень! – Воскликнул мужчина, стоявший позади убийцы, вонзая в него кинжал. Тут же на него наползла кучка таких же «прихвостней». В это время в город вошёл отряд принца Тимрона, но уже было поздно. Эсколадцы сами перебили сторонников этой беспричинной войны и сдались в плен, а толпа хикэсколадцев ринулась прощаться со своими героями. Там был и тот самый крепкий, полненький мальчик, мать которого склонилась над ним в бессильном рыдании. Его последними словами была такая фраза: «И всё-таки не все они – чёртовы дети. И не все мы – ангелы… Мама…». Там же были десятки других воинов отряда Эрике, несколько стрелков-охотников во главе с раненой Эйри и дети отряда сигнальщиков Боди, которым ещё так рано было умирать. Другие дети прощались с ними, не веря самим себе, со слезами на глазах. Отряд Тимрона также пострадал – оказывается, они столкнулись с эсколадскими партизанами, «скрытными крысами», как потом их назвал Раулиж. Из отряда сигнальщиков Никиты там не выжил практически никто: почти всех забрала война под своё чёрное крыло. И самого Никиты нигде не было… Героями стали и некоторые эсколадцы, особенно тот, что вступился за капитана первого отряда. Но самым главным героем, разумеется, стал Эрике Арадил.
Лирам, заплаканная, но всё же не утратившая своего лебединого вида, подбежала и прижалась всем телом к убитому жениху. Никто кроме неё и матери Эрике не осмелился подойти к герою. Только Лебедь слышала его последние удары сердца, последнюю волю и слово, которое она по сей день не раскрыла никому.
Бодя в это время искал Никитоса. Чувство тревоги, страха за брата было незнакомо ему. Как он объяснит маме, что однажды нашёл среди горы трупов воинов на войне в параллельном мире тело своего младшего брата? На глаза напрашивались слёзы. Люди тоже заметили пропажу Избранного и искали. И вот оправдались опасения Богдана – среди кучи тел кто-то заметил фигурку Никиты. Глаза старшего из Масловых заслонило тьмой…
***
Вот уже который день Тимрон приходил к раненой Эйри в одно и то же время. Старушка Нони, выхаживавшая её, всегда уходила, оставляя его следить за Эйри.
На душе у Тимрона было неспокойно. Вот уже который раз звучал в голове голос отца, говоря: «Ты должен добыть её живой или мёртвой. Не опозорь меня.», в который раз рука находила самый простой выход и заносилась с клинком над головой Эйри, но… Тимрон не мог её убить. Столько раз он проклинал себя за трусость и восприимчивость к чарам Уайрпульской красавицы, столько раз пытался найти в ней недостатки, хоть один, чтобы можно было убить её, но нет, рука не поднималась, а глаза, точно завороженные, всё упивались красотой её лица, волос.