Песни и сказания о Разине и Пугачеве
Шрифт:
Где съежаютьце могуции сильни богатыри,
Во котором они месьти думу думают,
Думу думают они, совет советуют. .
На своей гробовой плите он просит написать, «Шьчо дежит-то ведь Сенька тут богатырь Разин-от».
28. Записано Ф. С. Панкратовым в Терской обл. Напечатано в сборнике «Гребенцы в песнях», Владикавказ 1895, стр. 21.
Варианты: запись Н. И. Костомарова. «Саратовск. губ. ведомости» 1854, № 15, ч. неофициальная, стр. 10–11. То же в сборнике Н. И. Костомарова и А. Н. Мордов-цевой «Русские народные песни, собр. в Саратовск. губ.» (Летописи русск. литерат. и древн., т. IV, стр. 9—10).
Та же песня с незначительными
Песня о Соколе-корабле является поздней былиной, сложившейся, вероятно, на основе крестьянских движений XVI и XVII вв. и казачьих набегов в Хвалынское море и в степи. Под влиянием событий трансформируются традиционные образы богатырей. Святогор, Доб-рыня, Полкан, Илья-Муромец меняют характер своих подвигов. Вместо обычных разъездов по чисту нолю и боев в сухопутной обстановке, в былине о Соколе-корабле они изображаются плавающими по Хвалынскому морю; они сражаются с новыми врагами — татарами, калмыками, персианами и т. д. В новой былине Святогор изображается атаманом, в есаулах у него Илья-Муромец. В отмеченных нами вариантах атаманом корабля является Степан Разин (вместо Святогора, Полкана, Ильи-Му-ромца и т. д.). Костомаров в своей монографии о Степане Разине высказал мнение, что эта былина явилась откликом на поход раэинцев в Персию. Но все же больше оснований полагать, что былина сложилась на фоне всех событий XYI–XYII вв., в том числе и разинщины. Вероятно, она жила и до разинщины. Имя Разина вошло в былину уже после. Интересный вопрос о влиянии «Смутного времени» на былины освещался акад. В. Ф. Миллером (Очерки русской народной словесности, т. II).
В. Ф. Миллером и собирателем Ф. С. Панкратовым обращено внимание, что эта былина употребляется в качестве обрядовой песни. Былина о Соколе-корабле довольно широко распространена, многочисленные вариации ее отмечены Миллером в работе «Былины и исторические песни ов качестве обрядовых». Очерки, т. III.
Запись былины о Соколе-корабле из Вологодской губ. (1887) имеется в Архиве Русск. географ, об-ва. Хозяин корабля Илья-Муромец пускает стрелу в турецкого Султана Султановича.
29. Записано П. В. Шейном в д. Александровке, Кор-сунского у., Симбирской губ. Напечатано в 6 вьга. «Песен» Киреевского, стр. 33–35. То же М. 314; Л. 44.
Песня о взятии Разиным Казани по своей исторической основе, конечно, не относится к эпохе разинщины. Несомненно, она является переделкой песни о взятии Казани Ермаком (М. 166, 167, 170, 179, 183, 187, 190 и др.).
Песня о казанском походе Грозного очень часто притягивает к себе имя героя той же эпохи — Ермака; взамен его песня воспринимает сходный образ Разина.
Она характерна тем, что изображение героических действий, удачных завоеваний, успешных походов, связанных с Волтой, — ассоциируется с образом Разина, осмысляется как его блестящий подвиг.
Также здесь ясны некоторые радинские мотивы, — напр. описание костюма атамана тождественно описанию костюма сынка Разина. Рассуждение, как бы пройти мимо поволжских городов, — мотив, обычный для радин-ских волжских песен. Через мотив помощи царю песня (воспринимает имя Разина (вместо Ермака).
30. Записано С. И. Гуляевым ов Барнаульском окр. в 60-х годах XIX в. Напечатано в ст. акад. В. Ф. Миллера «Исторические песни из Сибири». СПБ. 1904, стр. 37. То же М. 299; Л. 28.
Налицо трансформация песни о сынке; она соединяется с песнями о правеже и развертывается в плане последних. Подобно тому как в песнях о правеже, здесь имеем центральный момент допроса, затем вызывающий ответ молодца и заключение судей (судьи) о наказании.
Среди оренбургских казаков отмечена песня о правеже, в которую нередко вставляется имя сынка Разина, напр. в сборнике Ф. Н. Баранова «Песни оренбургск. казаков». Оренбург 1913, вып. II, стр. 9.
Разинская песня о сынке возрождается отдельными своими мотивами при изображении более поздних героев, идущих против власти. Такова, например, песня о кн. Григ. Сем. Волконском и о событиях в уральском казачьем войске в начале XIX века.
Князь Волконский, присланный к уральским казакам в 1806 году, прославился жестокостью в проведении правительственных распоряжений. Песни о кн. Волкон-оком представляют собою контаминацию песен о правеже с радинокой песней о сынке.
Эпизод допроса вошел в песню о Волконском из песни о сынке:
На даре то было, все на зореньке,
Заре было утренней, (2)
На восходе-то было у кадаченьков,
Было солнце красного; (2)
Среди торгу, все базарушки,
Среди Красной площади, (2)
ш
Собирались тут все казаченьки,
Они во единый круг. (2)
Во кругу стоит у казаченьков,
Стоит раздвиженный стул; (2)
На стулу сидит у казаченьков,
Сидит сам-то Волконский князь. (2)
Перед ним-то стоит у казаченьков,
Стоит добрый молодец. (2)
Он стоит, стоит, разудаленький,
Сам не тряхнется, не ворохнется, (2)
И русы его кудерушки не шелохнуться, Как «и бьют его и не ругают,
Но крепко спрашивают:
«Ты скажи, скажи, разудаленький, «Расскажи ты правду истину, (2)
«Ты какого рода, племени.
«Ты не царь ли какой,
«Аль какой-нибудь сын княжеский, (2)
«Аль прислан ты, добрый молодец,
«Из иной земли к подговору нам?
«Аль пришел ты к нам ты послом каким?>> И добрый молодец, разудаленький,
Стал ответ держать перед допросчиком: «Не тебе б меня, добра молодца,
«Не тебе б меня здесь допрашивать,
«И не мне бы, разудалому,
«На твои речи ответ сказывать. .»
Весьма часто, по словам собирателя, в вариантах этой песни вместо безыменного молодца фигурировал уральский казак Ефим Павлов. Это замечательная личность борца XIX в. за сохранение прежнего казачьего самоуправления. За организацию протеста правительственным нововведениям в уральском казачьем войске — он был наказан кнутом и с вырванными ноздрями и клеймами на лбу и щеках сослан в Сибирь. Возвратившись на родину через тридцать лет, он не изменил своих убеждений и участвовал в подаче жалобы казаков наследнику, приезжавшему на Урал. За это он снова был осужден в ссылку, но она вследствие его старости была заменена тюремным заключением. Закончил он свою жизнь в Оренбургском остроге.
Таким обр аз-ом разинская песня о смелом агенте-борце, идущем против власти, возрождается, воспринимая образы более поздних героев-протестантов. (Песню о кн. Волконском и о Ефиме Павлове см. в сборнике уральских казачьих песен Н. Г. Мякушина. СПБ. 1890, № 27, стр. 73–76, № 27 и № 28.
31. Запись от старика-каэака Ф. С. Ж. Напечатана в «Песнях уральских казаков», собр. А. и В. Железновыми. М. 1889, стр. 12. То же М. 311; Л. 41.
Мотив вещего сна — один из известнейших. В казацких, солдатских, разбойничьих песнях он встречается очень часто. Недобрый сон видит или сам герой, или его близкие. Сон всегда истолковывается как предвестник несчастья, при чем картины несчастья варьируются.