В стеклянной вазе на окнеживет хрустальный зайчик.Ему ни хлеба, ни чернил —он сам себе мирок.С ним разговаривал во снечетырехлетний мальчик,его внимательно любил,как мы — траву дорог.И только утро настает —в луче дрожат пылинки,и просыпается в глазаххрустальная гора.А мальчик сразу о своемприпомнит поединкеи снова крикнет: «Вылезай!Давай со мной играть.Скажи мне, где ты был вчера,когда проснулся дождик?Куда уходишь ночевать?И как тебя зовут?Скажи, когда придет пораидти нам к папе в гости?Зачем еще одна кровать?И что такое „суд“?»А солнце двинулось чуть вбок,и зайчик усмехнулся.Наверно,
вправду был смешонкороткий человек.А мальчик поднял молоток,а мальчик размахнулся…Ведь он с вопросами пришел,и он хотел ответ.Тот мальчик стал уже большими ничего не понял.Он до сих пор глядит в окнои держит молоток.А зайчик все неуловим…А город руки подняли обнял ими, как венком,расплывчатый грибок.6–9 июля 1965
Баллада о ступеньке
Безымянному слушателю г. Томска
Бьется тело в четыре стены,бьется мозг в черепную коробку —весь наш путь, безнадежно короткий,на биенья мы обречены.Если вдуматься — смысла здесь нет:это просто звериная жаждасохранения права за каждымвыбирать направленье и след.Но представив, хотя бы сейчас,разрешение наших томлений, —мы поймем, что в любом направленьеуже двигался кто-то до нас.И выходит, что выбор любой,даже если ничто не мешает,сам собой очень мало решаети не ценен еще сам собой.Значит, суть заключается в том,чтобы, выбрав любое решенье,не терзать свою веру сомненьем,а стремиться вперед, чтоб потом,прорубившись сквозь косность и ложь,сквозь сомнения, боль и усталость, —убедиться: ступенька осталась,и ее уже не уберешь.И кому-то, кто вслед за тобойпробежит там, где ты продирался,она скажет: «Ведь тот не боялся,так не бойся и ты, дорогой».Вот ступенька. А раз она есть,так не падай в тоске на колени —ты прорубишь иные ступени…Как мне кажется, главное — здесь.22 октября 1977 — 8 января 1978
В городе Томске, в Политехническом институте, я получил такую записку: «В Ваших песнях много мысли. Наверное, Вы много думаете о жизни. А скажите, есть ли среди Ваших песен такая, где было бы пронзительно и со всей силой выражено Ваше жизненное кредо? Иначе говоря, был бы дан совет нам, молодым». Наивные, подумал я, люди. Какого они еще ждут совета? А потом я подумал по-другому. Люди, наверное, наивные, но совета они все-таки ждут, и раз они его ждут, значит, они надеются, что они его могут получить. Вот это как раз отношение, оно как-то обязывает, по-моему. И мне захотелось на эту записку каким-то образом ответить. Я в принципе противник назидания в песнях в частности и в искусстве вообще. Я считаю, что это область иных дисциплин. Тем не менее эту песню я написал, я в ней есть элемент назидательности.
1978
Белые ночи
Картинка с натуры
Белой ночью хорошипарочки,только надо б раздавитьбаночку —магазин еще открыт —сложимся,остальное на Невеприложится.Он с лица — валет червей,прям, как тросточка,ищет ту, что порезвей, —кошечку.Поиграем, говорит,в шахматы.У меня из окон вид —ахнете!Скучно девочке одной —Господи!(А может, туз-то козырной?!— сослепу)…Весь руками перерытпотными,на Неве пошел гранитпятнами.15 июня 1964
Песня «Белые ночи» написана в результате разговора с Визбором, как первый вариант заказа песни о Ленинграде от журнала «Кругозор».
1989
Беспросветная Русь
Это ж надо ж, чтоб тут вот — Россияи под боком родился еврей.Но и мы ведь о том не просили,мы ж не клянчили возле дверей:мол, впустите на русскую землю!Мол, хотим упоить ваш народ.Ах, еврейское око не дремлет —так и лезет курчавый вперед.И конечно же, что остаетсятем, кто это не может стерпеть,тем, в ком сердце, бля, русское бьетсяи кто смог наконец-то теперьзакричать, как Смирнов-Остапидзеи как Ленин в прокуренный зал:«Вот, жиды, вам жидовская виза!Вот, жиды, вам жидовский вокзал!»Я платочком и даже рубахойпромокаю слезинки из глаз.Мы послали Отечество на х…но вначале — Отечество нас.Тут обидеться можно, конечно,но обид я уже не боюсь.Гой
ты, вишня моя, гой-черешня!Ах ты гой — православная Русь!Гой ты, вишня моя, гой-черешня!Ах ты гой — беззаботная Русь!Ах ты гой — беспросветная Русь.11–25 мая 1991
Бессмысленная песенка
Вот комарики летят — вертят крылышками.А вот учитель говорит — вертит пальчиком.Вот рабочий стоит — станок вертится.В парке девочка идет — вертит хвостиком.А ученый сказал: «Земля вертится».А когда он говорил — языком вертел:дома пиво у него — недельной давности,а жена ушла в маскарад одна,и к сынишке что-то долго нету доктора —оттого, видать, ему земля и вертится!..Ну, а что ему земля?! Вот комару — крылышки,хвостик — девочке, станок — рабочему.А земле — земле нужно солнышко.А ему, видать, одно — языком вертеть.25 января 1965
Бессонница
Ночь создана для сна, и если он уходит,то, что придет взамен, не принимай за явь.Ну разве ты не знал, что перед непогодой,как раны у солдат, у нас сердца болят.И как им не болеть, когда звезда любая —пронзительный прокол и в небе, и в тебе.Холодные глаза бесстрастно наблюдают —о нет, не за тобой! — а как бы сквозь людей.Увы, защиты нет, когда лучи отвесныи отражают то, что знаешь ты один,и, в ночь погружены, предметы бестелесны,лишенные всего, чем их наполнил день.И ни в одном из них ты не найдешь опоры,и крылышками бьет навязчивый ответна все дневные сны, на все ночные споры…Ночь создана для сна… Все остальное — бред.Ночь создана для сна… Все остальное — бред…2–8 мая 1976
Вспоминаю эту песню, и кажется, что она придумана… Так же, как «Размышления в стиле „блюз“», — что-то такое о смерти без понятия о смерти… Сейчас у меня очень ясное понятие об этом предмете, поэтому все, что было написано до этого опыта, кажется мне очень слабым и искусственным, Попытка романса.
1989
Бессонница. Год 80-й
В.
Сливаются буквы — я суть понимаю все реже.Страницы сомкнутся, пустые поля показав.Под черепом длинно и гулко прокатится скрежет,и веки сухие царапнут сухие глаза.И в каждом привычно и твердо застрянет песчинка,любым поворотом качаясь и режа следы.И я уж не голосом, даже не шепотом — чем-то —как раненый — самым последним дыханьем: «Воды».Воды! — чтоб напиться, напиться и выплакать вволю,водой захлебнуться — на мокром слеза не видна!Я благословляю сквозь веки бегущую воду —о как все смывает и как облегчает она…Я жду… Это трудно, раз нету надежды,и все же я жду и надеюсь, надеюсь и жду — а покапростая задача: уснуть, ни о чем не тревожась,под шорох скребущего по роговице песка.29 октября 1980
Брови круче, и мысли — круче…
Брови круче, и мысли — круче.Мир — пустой, и не жаль ничуть!Средний пальчик на правой ручкехочешь, милая, позолочу.И узорную шаль с каймоюу Есенина взяв взаймы,плечи вздрогнувшие укроюпод тоскливый напев зурны.Где же тройка, ну где же тройка?!Ямщики нас к «Яру» везут.Рассыпается колокольчик…«Вызывали? Такси внизу».15–17 августа 1966
Вальс лестницы
На лестнице хлопают двери.Прощайте, прощайте.Уходим, а всё-таки верим,Что крикнем: «встречайте».И, глядя, как в небо, в пролёт,Увидим любимых,И прежние жаркие крыльяНас снова спасут и поднимут.Делить не смешно ли, ну право,К чему половина?Уходим с пустыми руками,И смотрят нам в спинуЗакрытых дверей номера,Стальные перила,И, значит, пора рассчитаться,Пора отвечать всем, что было.Не жалко закончить полётомХотя бы минутным.Как манят пустые пролёты,И миг не вернуть нам.Чужие летят этажиВсё мимо да мимо,Но мы будем живыПокуда любимы, покуда любимы.Испуганно хлопают двери.Ну что же, встречайте.Теперь вы мне можете верить.Прощайте, прощайте.О боже, прости этот бред,Ты знаешь, как больноКасаться перил, попадая в свой следИ спускаться спокойно.Спокойно, спокойно.27–29 марта 1977