Песня моей души
Шрифт:
Я учил Алину и унылого молодого мага: Эндарс уже через день стал выглядеть здоровым, но умудрялся при этом плохо себя чувствовать. И про состав тот не рассказал, мол, какой-то вид травы перепутал или дозу взял не ту и, мол, ему стыдно признаваться, что там было в составе. Раз у меня мелькнула мысль, что и ему могла бы быть выгода задержаться тут, но такой ценой – это уж слишком ребячество! Хотя, мог бы и просто перепутать какие-то виды трав: есть очень похожие.
И эти семь дней должны были пройти. Мне нужно было чего-то выбрать.
И хотя мне было очень уютно рядом с Алиной – присутствие
Сначала я соврал, что, согласно моим знаниям, после получения той раны мне полагалось какое-то время воздерживаться от мясной пищи. На что Роман и Эндарс растерянно посмотрели на меня. Мол, мясо придаёт сил, мясо нужно есть всем мужикам, особенно, ослабевшим от ранения. Роман пошутил, что я «оттого такой тощий вымахал, что слушал каких-то учителей-мучителей вообще ни хрена в лекарском искусстве не понимавших». Да и взгляд мага мне не понравился.
Второй попыткой отделаться от ненавистной мне пищи стала следующая из привычных моих отговорок – когда мне приходилось задерживаться в каком-то месте, приходилось и что-то сочинять насчёт данного вида еды, чтобы потреблять его как можно реже – что меня недавно едва не потравил мой враг. Почти с концами. Каким-то мудрёным ядом. Но, хвала друзьям, они какой-то немыслимой ценой достали какого-то особо смышленого лекаря – достали в обоих смыслах – и тот мне противоядие таки нашёл. Единственное, что мне приходилось регулярно есть определённые виды трав и воздерживаться от мясной пищи, которая там каким-то боком не сочеталась с нейтрализующим составом и могла замедлить его действие или вовсе его оборвать. И мне нужно было или часто есть траву и на сколько-то месяцев отказаться от мясной пищи, или покорно уйти за Грань, куда, собственно, мой мерзкий враг и жаждал меня послать. А я, разумеется, не горел желанием так его порадовать, да и собирался ещё сколько-то пожить.
– Мда, если второй вариант – отбросить копыта, то тут неволей на время коровой станешь, - сочувственно сказал Роман, - Кстати, долго тебе так мучиться?
– Сто одиннадцать дней! – с отчаянием выдохнул я.
– Ох ты ж, хрен зелёный! – лицо хозяина дома вытянулась.
Да и у Эндарса, кстати, тоже.
– И… и много тебе ещё мучиться?
– Осталось всего семь дней, - со вздохом и со скорбью ответил я.
Надо было тогда соврать про семьдесят девять или срок растянуть! Но, увы, я ж изначально не собирался застревать в этом доме надолго! А Эндарс, мерзавец так меня подставил со своим дрянным снотворным составом.
Короче, вот на этой самой неделе срок «моего мучения» истёк. И беда с приёмом пищи снова пришла по мои уши.
Роман постарался устроить большое застолье, чтобы «отпраздновать окончание этой жуткой пытки смазливого». И Алина старалась, готовила. Я съел кусочек курицы, потом изобразил жуткий ужас на лице – и свалил в направлении отдельного строения во дворе. Потом я пошёл отмываться от запаха, отказавшись от еды, мол, это от мясной пищи у меня так живот прихватило, и вдруг я всё-таки ещё не оправился от яда, вдруг от крошки даже лапки куриной за Грань перейду?..
Через пару дней «мужики решили меня спасать». То есть, потихоньку приучать к мясной пище обратно. У, изверги заботливые!
Я всеми своими силами притворствовал, что до жути боюсь протянуть ноги от не вышедшего полностью яда. Раз для разнообразия нашёл в супе не свой волос – удалось тайком стянуть с алининого гребня – и девушка сама, смутившись, у меня тарелку с супом забрала. Хотела вообще вылить в помойное ведро, но брат её за руку перехватил. Выудил волос и сам доел.
– Мы не богатые рожи, чтоб еду зазря разбазаривать.
И на меня взглянул с презрением, мол, ну и чистоплюй же ты, смазливая твоя рожа!
Дни шли, проклятый Роман то и дело притаскивал домой тушку рыбы или курицы, кусок от трупа коровы, овцы, так как ему нравилось «баловать себя мяском». Ему, как хозяину, перепадала королевская часть от этой дряни. К моему глубочайшему сожаленью, на еду его жадность распространялась не до конца – и он временами пытался угощать сестру, меня и Эндарса. И с каждым разом, с каждой новой моей отговоркой они все всё более начинали на меня коситься, тем более, как это я после такого долгого воздержания от этой «дивной пищи» всё робею вернуться к ней опять?
От отчаяния я тайком подбросил в свою тарелку муху. Раз уж трюк с «чистоплюем» хоть раз прокатил. Причём, как я извернулся, чтобы выждать момент, когда они не смотрели на меня, чтоб утопить несчастное насекомое в гуще в моей тарелке – про это можно было целую оду написать, себе и своей ловкости. Да и несколько съеденных ложек мясного супа должны были подтвердить мою нормальность.
Расчёт удался – тарелку с мухой забрали, но я показательно несколько ложек этой неприятной, то есть, «замечательной» пакости съел. И теперь меня могли принять за обычного мужчину. Хотя и «махрового чистоплюя», коим меня нарёк негодующий Роман. Эх, прости меня, Алина, за мой дурной спектакль!
В последующие дни я просто боялся за свою жизнь, мол, что яд ещё не весь сошёл. А то мне после супа с мухой стало как-то дурно. Да и… Алину было жаль подставлять с едой, она же так старалась, готовила. Тем более, что несчастная девушка ещё и любила меня, такого привереду.
– Кан, ты опять жрёшь овощной салат? – полюбопытствовал как-то Роман, - Я боюсь за тебя, парень! Так ведь недолго и ноги протянуть.
– А я очень люблю репу, её горький терпкий сочный вкус, - улыбаюсь, - Кстати, мы тут с Алиной придумали изумительный суп из трав и корня лопуха. Хочешь попробовать? Готов поспорить, что ты такой вкус ещё не знал!
Хозяин с ужасом посмотрел в мою тарелку:
– Да то самый обыкновенный сорняк!
– В природе нет сорняков – и от каждой травы есть своя польза для мира и человека.
Эндарс оторвался от поглощения поджаренной куриной ноги и посмотрел на меня крайне заинтересованно. Неужели, он всё-таки понял?..
С усилием притворился спокойным. Уточнил:
– Я много лет изучаю растения и всё более убеждаюсь в словах моего первого учителя. Ну, что в природе нет сорняков. И вообще ничего ненужного нет.