Пёстрые перья
Шрифт:
Наконец наше ожидание было вознаграждено – из казармы показались несколько солдат. И они несли с собой на одеяле человека. Наши зрители тут же обратили своё внимание на новое развлечение. Мы тоже изобразили вялое любопытство, не прекращая своего занятия. Наш музыкант воспользовался передышкой, прочистив флейту. Только у лотка с куклами какой-то горожанин торговался с разносчиком.
– Говорю тебе, слишком дорого за эту куклу. Я бы взял вот эту – в красном, для своего мальчишки.
Зеваки, загораживающие обзор, наконец потеряли интерес
Солдаты подняли нашего Филина, неподвижно лежащего на носилках, и потащили дальше по улице.
Мы же продолжили представление. Но вскоре обошли немногочисленных зрителей по кругу, собрав скудную плату, подхватили свой инвентарь, и ушли.
Какое-то время за нами тянулись мальчишки. Потом, когда мы присели в тени перекусить, отстали, и вскоре мы уже поднимались на крыльцо неприметного домика.
Там же оказался и купивший куклу горожанин. Он снял шапку и вытер вспотевший лоб, поросший редкими бесцветными волосами. Это был Сапог.
Появилась давешняя женщина. Она принесла узел с одеждой. Все, кроме Сапога, быстро переоделись и ушли. Он же сунул мне в руки узел с тряпьём, велев одеваться. Это была одежда мальчика, простая, но добротная. Сам он уже успел переодеться, и превратился в солидного аптекаря.
– Ты мой ученик, запомни.
Потом он взял ножницы, и с хрустом обрезал мне волосы. Отдал срезанные пряди вошедшей женщине, и сказал, глядя на меня:
– Не плачь. Так надо.
Мы уезжали вдвоём. Когда вместе с толпой местных крестьян, покидающих городок, мы с Сапогом пересекали мост, у ворот я увидел новенькую виселицу. На ней качался повешенный. Ветер повернул его, и я узнал Филина.
Наконец, кто поодиночке, кто по двое, мы собрались в условленном месте. Когда все устроились в новом лагере, я, мучимый одним вопросом, зашёл к Комарику, который делил одну землянку с Сапогом. Он, по обыкновению мурлыча себе под нос, устраивал лежанку в дальнем углу. Не разобранные ещё вещи лежали на земле.
– Скажи, зачем мы всё это делали? Ведь всё равно его повесили?
Комарик бросил заниматься лежанкой, и присел над своим походным мешком. Достал флейту, повозился с ней. Потом приложил к губам. Раздался лёгкий звук, похожий на хлопок. Из прислонённого к покатой стене землянки обрубка древесного ствола торчала неприметная стрелка. Она была похожа на шип колючего кустарника.
– Нельзя отбить, так можно помочь. А повесили они уже мёртвого.
– Скоро будет одно местечко, там есть постоялый двор. Мы сможем там остановиться.
– Я давно твержу, что надо ночевать в гостиницах.
– В здешних лесах неспокойно. Не хотелось бы попасть в лапы грабителей, лучше уж наткнуться на патруль.
– Вы считаете, сюда уже добрались гонцы из столицы? – спросил Леонел.
– Я не исключаю такую возможность, ваше высочество, – ответил секретарь.
Постоялый двор, да и само местечко оказались совершенной дырой.
Хозяин в потрёпанной простой рубахе, едва прикрытой не менее потёртым жилетом, принёс тарелки с омлетом. Поставил кувшин сидра.
Усевшийся крайним на скамье у стены капитан с тоской оглядел стол из плохо струганных досок.
– Эх, сейчас у нас в казарме обед. Окорок, только с огня, шкворчит, а уж запах… И настоящее вино, а не это пойло.
Горячая еда и слабенькое вино оказали магическое действие. Лица у давно недосыпавших и недоедавших путников раскраснелись. Грубая скамья стала мягкой, а жизнь показалась простой и приятной.
– Хозяин, ещё кувшин! – гвардеец указал на стол.
– Я всё же не понимаю, как это наш проводник сумел развязаться и сбежать. – Леонел повторял этот вопрос уже не раз. Все старательно отводили глаза. – Вроде хорошо связали, охраняли, старались…
Разлили по кружкам, и выпили остатки вина из второго кувшина. Отвалившись к стене и ковыряя в зубах, капрал сонными глазами обвёл маленькую комнатушку. Взгляд его упал на окошко.
– Там во дворе солдаты, капитан, – деревянным голосом сказал он.
Со стуком распахнулась щелястая дверь. Пригнувшись под низкой притолокой, вошли несколько солдат. За ними появился офицер. Оглядев маленький тёмный зал, направился прямо к обедающим.
– Лейтенант Сиггел. Прошу ваши документы.
Теренс поспешно вытащил из-за пазухи связку бумаг.
Лейтенант принялся неторопливо их просматривать. Обвёл невыразительными голубыми глазами всех сидящих за столом. Немного задержался взглядом на Тайсе, сидевшем в углу с надвинутым на лицо капюшоном.
– Это ваши лошади, там, под навесом?
Получив утвердительный ответ, продолжил рассматривать документы. Потом так же неторопливо свернул их, и отправил к себе в сумку.
Секретарь, уже протянувший к ним руку, принялся было возражать, но офицер прервал его:
– Прошу вас всех следовать за мной. К нам поступили сведения о пропаже лошадей. Те, что под навесом, подходят под описание. Если выяснится, что вы невиновны, вас сразу отпустят.
Путники переглянулись. У стола, кроме офицера, стояло уже четверо солдат. Бежать было невозможно.
Окружённые молчаливым конвоем, все вышли во двор, забрались в сёдла и выехали на дорогу.
Солнце садилось. Пыль, поднимаемая копытами, медленно оседала в воздухе, окрашиваясь в мутно-багровые цвета заката. Ехали молча, пока впереди не показались стены башни. На её крыше ярко горело уже невидное с дороги солнце.
– Крепость Контанс, – пробормотал Леонел, зачарованно разглядывая высокие стены.
Проехали по узкому, дощатому мосту через глубокую расщелину, по дну которой бежал горный поток. Шум волн, прыгающих по камням далеко внизу, здесь был почти не слышен.