Пикник (сборник)
Шрифт:
— А имя? Как его зовут?
— Мне кажется — Дэвид…
— Судя по всему, это Дэвид Бенсон. Я его немного знаю. Работает в страховой компании.
— Да, именно — Бенсон.
— Но скажите на милость, с чего это вам взбрело в голову пригласить его?
В ответ она пронзила меня хмурым взглядом — она меня в чем-то заподозрила, это с ней часто случалось.
— Надо помочь ему выбраться из собственной скорлупы, надо его расшевелить, — подумала я.
При том, что он, может быть, вовсе не хочет, чтобы его шевелили, чуть было не сказал я, однако решил оставить этот как бы брошенный мне упрек без комментариев. И хорошо сделал, потому что она уже, так сказать, допевала свою арию:
— Значит, обо всем договорились? Я пригласила мистера Бенсона. Ты пригласишь девушек. Дядя Фредди позаботится об удочках и наживке. А еда? Чего бы тебе хотелось?
— Сейчас?
— Нет-нет. На пикнике. Фредди! — вдруг позвала она. — Как ты считаешь, что мне приготовить для пикника?
Дядя Фредди откликнулся мгновенно, словно с другого конца невидимого телефона:
— Пирог со свининой и салат из огурцов.
— Ни за что на свете! Как скучно! Просто никуда не годится. Это значит — проявить малодушие.
Поверженный столь решительным образом, дядя Фредди, надо полагать, поудобнее устроился в гамаке и погрузился в еще более сладкую дремоту.
— Знаешь, что было бы совершенно изумительно?
Я снова вспомнил об учтивости и любезнейшим тоном спросил что.
— Полакомиться дарами природы.
— О боже!
Эта нелепая идея так напугала меня, что я не сразу нашелся, что ответить, и лишь напомнил ей, как она ненавидит охоту и всякого рода насилие над животными и птицами, а рыбную ловлю терпит только ради дядюшки Фредди.
— Я имела в виду — речными дарами, — сказала она.
— Боже мой, рыбой?
— А почему бы и нет? Окуньками. Когда-то, в Швейцарии, я ела их с большим удовольствием. На Женевском озере. Filets de perche [13] . С местным белым вином. Пальчики оближешь!
— А если мы не поймаем ни одного окуня? — спросил я.
В ответ она снова ослепила меня своей зубастой улыбкой.
— Мы примем меры предосторожности — захватим с собой копченую форель.
— Тогда ладно, — сказал я.
13
Окуневое филе (франц.).
Быть может, я снова смалодушничал, но я просто растерялся. Душа моя уже скорбела по поводу неухоженного мистера Бенсона, а в воображении рисовалась смешливая, пышущая здоровьем Валери — живая реклама отнюдь не скудной пищи, — обсасывающая бледные косточки стограммового окунька.
— Не кажется ли вам, — сказал я, — что нам понадобится что-то более существенное?
— Все уже продумано, — с обезоруживающей бодростью сказала тетя. — Я испеку большой пирог с мясом и почками. Есть его будем холодным. А вдобавок салаты, пирожки с абрикосами и прочее. С голоду не умрем. Просто я подумала: надо хоть чуть-чуть прикоснуться к дикой природе.
— Ну да, одно прикосновенье — и вы уже с природой накоротке, — сказал я.
— Не поняла. Что ты бормочешь?
— Да так, пустое. Просто думаю вслух.
— Пожалуйста, прекрати. Прескверная привычка. Мне уже случалось тебе об этом говорить. Это хуже, чем делать умные глаза.
Но она тут же отвлеклась от тяжких упреков по моему адресу.
— Фредди, — крикнула она дяде, — на что ловят окуней?
— На червей.
— В таком случае ты должен встать на рассвете, смотри не забудь! Надо накопать червей.
От круглого розового дяди Фредди донесся лишь один короткий звук — точно квакнула спросонья лягушка.
В субботу, примерно в половине двенадцатого, я с осторожностью и не без благоговения ставил в мелкую заводь Мельничного озера с полдюжины бутылок смородинового вина. Подернутое легкой дымкой утро дышало блаженным покоем. Над гладью озера стлался прозрачный туман.
— Но где наши милые дети? — в третий или в четвертый раз спросила тетя Леонора, будто и вправду не знала, где они. — Ничуть не удивлюсь, если они заблудились.
Тетя Леонора неустанно искала в людях, хотя и редко находила, ту бьющую через край энергию, с которой сама бросалась во все жизненные перипетии — от погони за мифическими воришками в ее саду до изготовления смородинового вина и эклеров. Под «милыми детьми» подразумевались неухоженный мистер Бенсон и стеснительная Пегги Мортимер — с большой плетеной корзиной, где лежали тарелки, вилки и ножи, а также всякая снедь; они замыкали наш рыбацкий отряд.
Тетя Леонора решительно вручила им этот груз, даже не пытаясь хоть как-то замаскировать четко поставленную цель: свести их вместе. Без сомнения, это была ее первая попытка «расшевелить» мистера Бенсона.
— Вы не находите, что они просто созданы друг для друга? — сказала она, грациозно перебрасывая вторую половину фразы от Валери Чарлзуорт ко мне. — Не успели познакомиться, и вот пожалуйста — им уже никто не нужен.
И вновь я не мог не восхититься подбором слов: «им уже никто не нужен». Еще одна типичная для нее очаровательная ложь! Вряд ли на свете нашлись бы еще двое, кому так не хотелось бы оставаться наедине.
— Душ слиянье! Они будто только и ждали этой встречи, не правда ли?
Я не ответил, лишь украдкой подмигнул Валери Чарлзуорт. А она подмигнула мне, но я не успел разгадать, что таил в себе полный неги, как само это туманное утро, взгляд ее дивных золотисто-карих глаз — понимание, тайный зов или обычное лукавство.
— А вы двое марш за сучьями! — скомандовала тетя Леонора. — И брать только сухие. Лучше всего от ясеня. Они хорошо горят.
— Я хотел помочь дяде Фредди с наживкой… — начал было я. Но тетя Леонора повелительно взмахнула сковородкой:
— Не надо его беспокоить. Он любит все делать сам.