Пикник (сборник)
Шрифт:
— Тогда где же ты их раздобыл?
— Купил, — ответил он.
— Но где?
— Там, на острове. Вчера. — Он растянул шершавые губы в узкой, скаредной улыбке — словно кошелек приоткрыл. — И, если повезет, сегодня еще куплю. Может быть, сто. Или даже двести.
— Помешался ты, что ли? — сказала она. — Всю жизнь зарабатывал деньги. Теперь начал их покупать. С ума сошел.
Мистер Пикеринг сел на песок и расшнуровал темно-красные пляжные туфли на резиновой подошве. В одной из них было немного песка, и он стал рассеянно высыпать его из задника — казалось, что сыплется соль.
— Помнишь дом у дороги? — спросил он. — Белый, с синей крышей? Ты еще им восторгалась. С красной бугенвиллией на стенах.
— Да, помню, он мне понравился.
— Давай купим его — не сейчас, а через две-три недели. Перед тем как ехать домой.
— Знаешь, сколько за него просят? Ведь просят…
— Я знаю сколько.
— Ну так ты же понимаешь, что таких денег у нас нет. Где мы найдем эти бешеные деньги? Причем здесь, не в Детройте.
— И искать не надо, — сказал мистер Пикеринг. — Они тут.
Оглянувшись, мистер Пикеринг заметил, что к ним приближается чернокожий бой в белом костюме и несет поднос, уставленный бокалами.
— Потом договорим, — сказал он. — Привет, привет! Как идет коммерция? — Бой с улыбкой поклонился, и мистер Пикеринг взял с подноса два бокала с красновато-желтым пуншем. — Что мне нравится в нашем отеле — это бесплатные напитки по утрам.
— За них же платят, — сказала миссис Пикеринг. — Платят при расчете.
— Да, вот что, — мистер Пикеринг обратился к бою. — Я забыл очки для подводного плавания. Будьте добры, пришлите кого-нибудь с очками и ластами — комната семнадцать. Только побыстрее, пожалуйста.
— Да, сэр.
Бой ушел, а мистер Пикеринг сидел, потягивая ром через соломинку и глядя на длинные, светящиеся белой пеной полосы прибоя у рифов внутри бухты. Волны завивались красиво и ровно, как хорошо расчесанные волосы. Дальше море становилось купоросно-синим с промежутками ядовитой зелени, переходящей на мелких местах в песочную желтизну. Еще дальше виднелись низкие прибрежные скалы острова, плоского, как плавательная доска. Время от времени в них тоже ударяли волны прибоя, взвивались на дыбы, как бешеные белые кони, и уносились в простор океана.
— Они вон там, — сказал мистер Пикеринг.
— На острове? Откуда ты знаешь?
Мистер Пикеринг сделал еще глоток через соломинку и оглянулся — не идет ли кто. Бой не появлялся.
— Ты же слыхала про Мэкстеда, — сказал он.
— Но это ведь когда было. Дело давно закрыто. Никто ничего не помнит.
— Когда совершено убийство, все про него помнят. Особенно тот, кто убил.
Миссис Пикеринг играла с песком, пропуская его, как радужный туман, между своих коротких и толстых пальцев. Она сказала, что не понимает, какое отношение убийство человека по фамилии Мэкстед имеет к золоту на Скалистом острове.
— И к тебе, если на то пошло, — добавила она.
— Человек владел империей, — сказал мистер Пикеринг. — Часть тут, часть там. Здесь состояние, там состояние — черт возьми, никто толком не знает размеров его богатства. Здесь только малая часть.
— Ты хочешь меня уверить, что тут повсюду лежит шальное золото, — сказала она. — Подходи и бери.
— Это у него был запас про черный день, — ответил он. — Многие бы сказали — страховка. Диктаторы часто так делают: прячут клады. На всякий случай.
— Вон идут с твоими очками, — сказала она. — Знаешь, я пойду в отель. Здесь жарко становится.
— Подожди минутку. Пусть бой уйдет. И потом я искупаюсь.
Бой принес очки мистера Пикеринга, пару резиновых ласт и записку на подносе.
— Хорошо, — сказал мистер Пикеринг. Он дотянулся до брюк и дал бою два английских шиллинга. — Прекрасно. Спасибо.
Когда бой ушел, миссис Пикеринг спросила:
— От кого это?
— От человека по фамилии Торгсен, — сказал он. — Знаешь забавный розовый домик около пристани? Где висят всякие раковины, и перистые водоросли, и эти, черт, как их, еж-рыбы? Это его. У него есть моторная лодка — он перевезет меня на остров.
— Сегодня?
— В два часа, — сказал он. — Он про эти дела все знает.
— Если знает, почему не держит язык за зубами? Какой ему смысл тебя в это посвящать?
— То-то и оно, — сказал мистер Пикеринг.
Он надевал ласты. В ластах его ноги стали похожи на лапы огромной зеленой утки.
— Они тут все перепуганы до смерти, — сказал он. — Каждый знает ровно столько, чтобы держать в страхе всех прочих.
— Про убийство или про деньги?
— И про то, и про другое, — сказал мистер Пикеринг. — Когда началась война, Мэкстед спрятал на острове примерно четверть миллиона в золотых монетах. Остров был его собственностью, и он держал три моторные лодки, чтобы отгонять посторонних. То есть это действительно были деньги про черный день.
Миссис Пикеринг сказала, что насчет денег про черный день она поняла, а насчет Торгсена нет.
— Откуда может что-то знать этот старьевщик и собиратель ракушек? По-моему, он просто старый пьяница.
— Это удивительный тип, — сказал мистер Пикеринг. — Мэкстед приблизил его к себе. Он любил вылавливать всякие морские редкости и давал Торгсену препарировать. Их вымачивают в формалине, и тогда они на солнце затвердевают. Мэкстед собрал большую коллекцию, и вся она прошла через руки Торгсена.
Мистер Пикеринг стал задумчиво протирать стекла очков.
— Если деньги были такие секретные, я не понимаю, как Торгсен мог о них узнать, — сказала миссис Пикеринг.
— Мэкстед стал платить ему золотом, — ответил ее муж. — Вот как.
— Чушь какая-то.
— Да ты что, — сказал он. — Вовсе не чушь. Тут замешано тщеславие. Мэкстед не просто любил империи. Он хотел вести себя как император. Если он заходил к Торгсену, а рыба была не готова, он мог ударить его, сбить с ног. Один раз чуть не выдавил ему глаза пальцами.