Пиранья против воров (Пиранья-5)
Шрифт:
– Настоящие, без подвоха? Ты откуси, если хочешь, они все в кипяченой воде мытые...
Ковбой, растерянно зажав в широченной ладони все пять персиков сразу, уставился на него с резонной в его положении подозрительностью - надо полагать, но, как и многие, не любил непонятного.
– Настоящие, спрашиваю, - напористо спросил Мазур, перехватывая инициативу.
– Ну...
– Подбрось-ка их повыше, - сказал Мазур.– По-над берегом... Повыше только.
– Гвоздь, в натуре...
– Антошик, ты сделай, как человек просит, -
Ковбой оглянулся на своих, пожал плечами, размахнулся как следует - и персики взлетели по широкой дуге высоко над водой...
Мазур остался на месте, он только развернулся на полоборота и резким движением вздернул полу пиджака, вскидывая висевший на длинном ремне через плечо коротенький автоматик "Клин". Держа его у бедра, только чуть-чуть поводя стволом, несколько раз надавил на спуск.
Сухие хлопки одиночных выстрелов слились в серию. Высоко над водой взлетели мокрые ошметки - раз-два-три-четыре-пять, вышел Мазур погулять... Растерзанные пулями остатки персиков тихонько шлепались в реку, и от них разбегались круги...
Мазур с законной гордостью подумал, что его, похоже, рано еще списывать на берег. "Клин" - не самое лучшее оружие, созданное человечеством, но пристрелянный ствол в умелых руках способен откалывать неплохие фокусы...
– Это кто?– громким шепотом поинтересовался Ковбой.
– Кирила Питерский, - значительным тоном ответил Гвоздь.– Самоличной персоной. Не доводилось слышать?
– Да вас, расписных, столько...– протянул Антоша Ковбой.
Увиденное произвело на него должное впечатление - но он, как любой на его месте, изо всех сил пытался держаться столь же невозмутимо и значительно, но получалось плохо.
– Да ну что ты, Ковбой, - с ленцой протянул Гвоздь.– Нас, в общем, даже мало, гораздом меньше, чем наглого молодняка - но вот качество, родной ты мой, качество... Ладно, не будем переливать из пустого в порожнее. Кирила совсем и не собирался устраивать в борделе бардак, но вот поработать там ему было жизненно необходимо, а потому давай-ка ладком обговорим ситуацию...
Он дружески приобнял собеседника за могучую талию, и они отошли в сторонку. Мазур подметил - Гвоздь, хотя вроде бы и относился скептически ко всем разговорам о возможных снайперах, все же занял такую позицию, чтобы массивная фигура Антоши заслоняла его от указанной Мазуром точки.
Кажется, разговор наладился - тихих реплик разобрать было невозможно, но движения высоких договаривающихся сторон не суетливые, спокойные. Слегка развернувшись, Мазур встал так, чтобы держать в поле зрения и Гвоздя с собеседником, и высотку, поднял рацию ко рту...
Короткое жужжанье, тугое сотрясение воздуха!
Темная невеликая дырочка возникла на виске Гиги совершенно неожиданно - и осетин, сбитый ударом пули, опрокинулся на гальку, нелепо взмахнув руками.
Дальнейшее разбилось на череду изолированных кадриков - Мазур видел, как Гвоздь падает на землю, не
И больше он ничего не видел - опрометью кинулся к господствовавшей над пустынной местностью лесистой горушке, бежал по всем правилам, петляя и часто бросаясь наземь, выпустив наугад пару коротких очередей. Изредка он оглядывался - но там, на берегу, не прибавилось ни убитых, ни раненых...
Когда начались деревья, он петлял от ствола к стволу, выскакивая из-за них то справа, то слева, чтобы не было системы, чтобы противник не вывел регулярность. Машинально, на автопилоте он выполнял заученные маневры, потому что иначе просто не мог, тело работало само, без участия головы - но где-то в глубине души зрело убеждение, что он предохраняется зря, что там, наверху, никого уже нет...
Так оно и оказалось. В выбранном им самим месте, идеально подходившем для наблюдательного пункта - а также снайперского выстрела по людям на берегу живых более не наблюдалось. А вот мертвых было ровнехонько двое - те, кого он тут оставил с наказом смотреть в оба и не подпускать никого. Убитые пистолетными выстрелами в упор - по пуле на каждого. Тот же холодный профессионализм, с которым Мазур сталкивался все время своего пребывания здесь, все время своей подневольной работы...
Вниз он спускался гораздо медленнее, уже нисколечко не боясь, что получит пулю в затылок. Автомат болтался на ремне, нужны в нем не было никакой...
На берегу продолжались деловые переговоры - конечно, с учетом изменившейся обстановки. Те, из джипов, понуро стояли с поднятыми руками, что неудивительно для людей, оказавшихся под прицелом парочки автоматов. А Гвоздь, сидя на корточках над поверженным Ковбоем, говорил спокойно и задушевно:
– Я же тебя порву, как Тузик грелку, за такие фокусы, раком поставлю, сосунок. Из тебя кровельщик, как из собачьего хвоста сито...
Лицо у него было спокойное, но на него следовало бы ради облагораживания надеть какую-нибудь уютную, приятную маску - вроде физиономии Фредди Крюгера, гораздо более мирной по сравнению с тем ласковым оскалом, что сейчас был обращен к младшему собрату по нелегкому ремеслу.
– Дядя Коля!– прямо-таки взвыл поверженный.– Бля буду, не я! Не мои это! Я ж тебя уважаю...
Его трясло крупной дрожью. Гвоздь поднял на Мазура бешеные глаза, и тот парочкой скупых жестов обрисовал ситуацию.
– Ну ладно, - сказал Гвоздь, в последний раз встряхнув младшего собрата. Считай, по нулям, никто никому не должен. Но если ты мне еще раз неприятности создашь, сявка, я тебя в неглыбком месте утоплю... Пшел!– он резко выпрямился, кивнул Мазуру.– Поехали, Степаныч. Садись за руль. А ребята тут срочно уберут...