Пират Его Величества
Шрифт:
К тому времени известие, что рыбаки привезли пирата, распространилось по городу. Гектор со своим эскортом шел по Пайте, а народа на улицах народу все прибывало, и настроение обывателей не сулило ничего хорошего. Женщины, равно как и мужчины, начали выкрикивать оскорбления и угрожающе жестикулировать. Раздавались крики: «Вздернуть его! Но сначала выпотрошить!», «Отдайте его нам. Уж мы с ним разберемся!», и вскоре зеваки уже кидали в пирата комьями земли и подвернувшимися под руку камнями. Целились они плохо, и нередко их снаряды попадали в солдат. Но иногда и Гектору приходилось уворачиваться и пригибаться. Он был потрясен враждебностью толпы. Ненависть буквально давила, словно физическая сила.
К ее чести, Мария не дрогнула. Она шагала рядом с Гектором, не отставая, и не дергалась, когда до нее изредка тоже долетал плохо брошенный метательный снаряд.
Наконец маленькая группка достигла Пласа-Майор, главной площади. Городские власти размещались в зданиях напротив церкви, и возле них нес охрану караул. Людская толпа заметно разъярилась, и, чтобы сдержать ее, на подмогу эскорту пришли часовые. Гектор, Мария и сержант торопливо поднялись по ступеням, ведущим в здание городского совета, вслед им из толпы летели злобные крики. Пройдя сквозь этакий строй, они почувствовали облегчение от того, что истеричная толпа осталась позади. Посетителей провели в переднюю, а какой-то мелкий канцелярист отправился на поиски мужа доньи Хуаны. Вернувшись, он сообщил, что судья на совещании с кабильдо, городским советом, и отрывать его от дел сейчас нельзя. Но сегодня днем, попозже, алькальд будет председательствовать на сессии уголовного суда, и в перерыве между заседаниями, он, возможно, найдет время встретиться с Гектором. Марии канцелярист предложил отправиться покуда в свои покои в доме алькальда, где она могла бы отдохнуть. Сам чиновник готов присмотреть за Гектором, пока судья не освободится для разговора с ним.
Стоило Марии уйти, как сержант без лишних церемоний грубо схватил Гектора за плечо и поволок по коридору, а потом вниз по короткому лестничному пролету. Чиновник, суетливо семенивший рядом и одобрительно похрюкивавший, достал ключ, сунул в скважину замка тяжелой, окованной железом двери и отпер помещение. Гектора втолкнули внутрь. Он оказался в тесной камере, где из обстановки были лишь скамья да охапка гнилой соломы. Свет проникал сквозь окошко, пробитое высоко, под самым потолком, в стене напротив двери, по размерам чуть шире щели. Дверь за спиной юноши с грохотом захлопнулась, и он очутился в полумраке.
Гектор прошел к скамье и сел, едва не подавившись — запах от влажной соломы, провонявшей мочой, исходил просто тошнотворный. Судя по всему, его бросили в камеру при криминальном суде, куда преступников помещают на время, и он сомневался, что кто-то озаботится принести ему поесть или попить. Выплеснувшиеся на него злоба и ненависть были столь сильны, что ему подумалось, не просчитался ли в своих планах Бартоломью Шарп. Не будет обмена доньи Хуаны и «Санто-Росарио», потому что алькальд не пойдет на переговоры. Вместо этого Гектора выволокут из камеры, осудят и повесят за пиратство. Конечно, если толпа не доберется до него раньше палача.
Состоявшийся позже днем разговор Гектора с мужем доньи Хуаны начался, можно сказать, катастрофически. Юношу провели в комнату за залом суда, похоже, это были личные покои алькальда. Тот восседал в ожидании за массивным столом. Очевидно, в судебном заседании был перерыв, поскольку алькальд был в положенном по должности красно-золотом шарфе через плечо поверх бархатного дублета темно-серого цвета. Гектора, взъерошенного и неумытого, поставили перед судьей, а сержант, приведший его из камеры, стоял возле правого плеча арестованного, совсем рядом, так что Гектор слышал дыхание солдата. Какое-то время алькальд сидел и, хмуря брови, злобно рассматривал Гектора, не произнося ни слова. Муж доньи Хуаны был нескладным и грузным и явно отдавал предпочтение старомодным традициям. Тщательно подстриженная бородка составляла одно целое с густыми черными, загнутыми книзу усами, подчеркивая полные, капризные губы и кустистые, нахмуренные брови. Гектор гадал, изначально ли такой грозной была внешность судьи или это напускное, нарочитая поза для устрашения тех, кто представал перед ним в зале суда. Но вступительные слова алькальда почти не оставили сомнений в том, что характер у судьи весьма скверный.
— Кого ты представляешь? — грубо спросил алькальд. — Голову вашего последнего капитана насадили на кол и носили напоказ по всей Арике.
Гектор предположил, что судья говорит об Уотлинге, чье тело при отступлении буканьеры бросили в городе.
— Я говорю от имени капитана Бартоломью Шарпа и его «роты», — начал Гектор. — Меня послали, чтобы договориться об условиях освобождения «Санто-Росарио» и доньи Хуаны, которая, как я полагаю, является вашей женой.
Алькальд тотчас вскипел от гнева.
— Личности пассажиров не есть вопрос первостепенной важности! Совершенно ясно, что ты виновен в пиратстве и захвате корабля.
— При всем уважении, ваше превосходительство! Я явился сюда с добрыми намерениями, надеясь договориться о возвращении корабля, его пассажиров и команды, в целости и сохранности.
— В сохранности! — Алькальд гневно вскинул голову. — Мне сказали, что капитан Лопес был застрелен! Хладнокровно убит!
— Приближение нашего корабля он ошибочно воспринял как агрессивное действие, — сказал Гектор. С Марией уже должны были поговорить.
— Он был бессердечно убит, и за преступление должна последовать кара, — возразил алькальд.
— С вашего позволения, — осторожно промолвил Гектор, — мне бы хотелось огласить послание, которое мне поручено передать.
— Так излагай! — Алькальд откинулся на спинку своего кресла и принялся барабанить короткими пальцами по столу.
— Капитан Шарп готов передать «Санто-Росарио» и ее пассажиров и команду в обмен на предоставление лоцмана, который может провести его корабль на юг, и пополнение нужных для морского плавания припасов.
Гектор помолчал, давая алькальду время осознать, что ему предлагают возможность избавиться от пиратской угрозы.
— Если его превосходительство согласен на эти условия, то мне даны инструкции сопроводить лоцмана на место, где состоится обмен. Капитан Шарп дает слово, что благородная дама донья Хуана будет освобождена и ей не причинят вреда. Затем он и его корабль покинут Южное море.
Алькальд взирал на Гектора с бесконечным презрением.
— Что случится с твоими товарищами-разбойниками, решать не мне. Будь моя воля, я бы вздернул и капитана Шарпа, и весь его экипаж на мачтах нашего Флота Южного моря. К сожалению, необходимо следовать соответствующей судебной процедуре. — Он посмотрел на сержанта. — Уведите его и держите под замком впредь до дальнейших указаний.
Сержант схватил Гектора за локоть, разворачивая к дверям. Юноши едва успел добавить к сказанному еще несколько слов: