Пират Его Величества
Шрифт:
— Кто старший? — негромко спросил Гектор.
Произошла заминка, и только потом юный испанец ответил нетвердым голосом:
— Наверное, я. Вы убили моего отца.
Гектор опустил взгляд на тело. Голова повернута набок, но достаточно было одного взгляда на профиль, чтобы уловить явное сходство.
— Мне очень жаль. Если бы вы не стали стрелять по нам, этого могло и не случиться.
Молодой человек ничего не ответил.
— Как называется корабль? — как можно мягче осведомился Гектор.
— «Санто-Росарио». Мы отплыли из Кальяо вчера утром. — Голос юноши был сиплым от горя.
— С каким грузом?
Вновь сын капитана не ответил. Гектор опознал симптомы глубокого душевного страдания и понял, что, сколько вопросов ни задавай, толку будет мало.
— Кровопролития больше не будет, если вы и ваши люди не станут сопротивляться. Мы осмотрим корабль, а затем мой капитан решит, что делать.
За спиной у себя Гектор услышал, как Изреель призывает других членов абордажного отряда к бдительности и советует быть готовым к любым неожиданностям. Затем заскрипели и загремели открываемые люки грузового трюма.
Обыск захваченного судна — самый напряженный момент. Никто не знает, что можно обнаружить в сумраке трюмов; вдруг там затаился какой-нибудь матрос с ножом или дубиной или кто-то держит зажженный фитиль возле крюйт-камеры, угрожая взорвать корабль, если враги, взявшие его на абордаж, не уйдут. Рингроуз держал команду «Санто-Росарио» под прицелом пистолета, и они с Гектором ждали, пока их товарищи выясняли, что за груз везет корабль.
На лицах буканьеров, появившихся из люков, читалось разочарование.
— Какие-то мешки с кокосами и несколько тюков тканей. Может, парусному мастеру и пригодятся, — воскликнул один из них. — Корабль без полезного груза, один только балласт. В нижнем трюме несколько сотен свинцовых чушек.
— Если это свинец, то боцман будет в восторге, — заметил Рингроуз. — Прихватите слиток, будет на что поближе посмотреть.
Вернувшийся буканьер нес в руках, как младенца, болванку какого-то тускло-серого металла. Рингроуз вытащил нож, поцарапал клинком слиток.
— Нет, не свинец, больше похоже на олово с примесями, — заявил он. — Гиффорд будет разочарован. Но при нужде из него вполне можно лить пули. Возьмем один на «Троицу», попробуем.
Гектор повернулся к юноше.
— Мой капитан хотел бы взглянуть на судовые документы, — сказал он. — И на прочие бумаги — коносаменты, письма, карты. И еще мне нужно поговорить с лоцманом.
Сын капитана перевел взор снова на Гектора, в его глазах застыла глубокая печаль.
— Всем занимался отец. Это его корабль, на паях с друзьями. Он всю жизнь плавал в этих водах, и ему не нужны были ни лоцман, ни карты. Он все держал в голове.
— И все равно мне нужно взглянуть на судовые документы, — настаивал Гектор.
Казалось, юноша смирился с неизбежным.
— Вы найдете их в каюте.
Он повернулся и зашагал к кормовому поручню, где и встал, глядя на море, погрузившись в свои горестные переживания.
Гектор отправился в капитанскую каюту, а Изреель, который вновь появился на палубе, ни на шаг не отставал.
— Все равно, что-то тут не так, — бормотал гигант. — Если корабль плывет с пустыми трюмами, тогда зачем сопротивляться? У них же нет ничего такого, что стоило бы защищать. И почему такой превосходный корабль вышел в бесцельное плавание?
— Возможно, судовые бумаги подскажут, — ответил Гектор.
Обойдя тело капитана, они подошли к двери каюты. Гектор попытался ее открыть. К его удивлению, дверь оказалась заперта.
— Странно, — сказал он. — Изреель, посмотри, нет ли ключа в кармане у капитана.
Изреель обыскал труп, но ничего не обнаружил.
— Придется выломать дверь, — сказал он и, отступив на шаг, от души ударил по деревянной створке ногой. Дверь содрогнулась в раме, но только Изреель собрался врезать по ней второй раз, как послышался щелчок открывающегося замка. Внезапно Гектору пожалел, что у него нет при себе никакого оружия. Опасаясь, что изнутри — кто бы там ни был — могут выстрелить через деревянную панель, он быстро отступил вбок, уходя с линии огня.
Дверь распахнулась, и через порог шагнула женщина.
Гектор был так изумлен, что от удивления раскрыл рот. Женщине было, вероятно, лет двадцать, однако держалась она с такой уверенностью в себе, словно привыкла к всеобщему уважению, даже почтению. Она была одета безукоризненно — длинная темно-зеленая дорожная накидка, отделанная на плечах и рукавах рядами черной тесьмы. Широкий воротник тонких кружев оттенял кожу цвета слоновой кости. Очень темные волосы казались почти черными, прическа представляла собой ниспадающие длинные локоны, отчасти прикрытые легкой шалью. Овальное лицо было идеально симметричным, с высоким лбом и большими темными глазами. Теперь эти глаза с вызовом, смешанным с презрением, смотрели на Гектора.
— Мне бы хотелось поговорить с тем, кто у вас за старшего, — спокойно промолвила незнакомка. Она говорила медленно и отчетливо, словно бы обращалась к тупоумному слуге.
Гектор стоял, ошеломленный и потерявший дар речи, чувствуя себя круглым дураком. Он нервно сглотнул, не в силах найти слов.
— Я — донья Хуана де Костанья, жена алькальда королевского уголовного суда города Пайта, — промолвила женщина. — Со стороны вашего капитана было бы благоразумно организовать мое безопасное возвращение к семье с возможно меньшей задержкой. Предполагаю, что вас, как пиратов, больше интересует то, что можно украсть. — Чуть взмахнув рукой, она сказала в открытый дверной проем у себя за спиной: — Мария, будь добра, принеси сюда кошелек.