Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту
Шрифт:
2. В своем письме Цезарь прощает мне, что я не приехал, и говорит, что принимает это в самом лучшем смысле. Легко мирюсь с тем, что он пишет: Титиний и Сервий жаловались ему, что он не сделал им такой же уступки, как мне 1794 . Смешные люди! Послав сыновей осаждать Гнея Помпея 1795 , сами они не решились прийти в сенат! Все-таки посылаю тебе копию письма Цезаря.
CCCLXXX. Титу Помпонию Аттику, в Рим
1794
Цезарь освободил Цицерона от обязанности присутствовать на заседаниях сената.
1795
Ср. письма CCCLXXIV, § 2; CCCLXXV, § 2.
[Att., V, 4]
Кумская усадьба, 14 апреля 49 г.
1. Я получил от тебя в один и тот же день много писем; все написаны тщательно, а то, которое было наподобие свитка, заслуживает частого прочтения, что я и делаю. Над ним ты не напрасно потрудился; мне, по крайней мере, ты сделал очень приятное. Потому настоятельно прошу тебя делать это возможно чаще до тех пор, пока будет возможно, то есть пока
1796
Имеются в виду триумвиры Цезарь, Помпей и Красс; «союз» был заключен в конце 60 г.
2. Один 1797 пылает яростью и преступлением, и оно нисколько не ослабевает, но с каждым днем усиливается; недавно вытеснил из Италии, теперь пытается преследовать в другой части, в другой отнять у него 1798 провинцию, и он уже не отвергает, но некоторым образом требует, чтобы его называли тираном, каковым он и является.
3. Другой 1799 , тот, кто некогда даже не пытался поднять меня, распростертого у его ног 1800 , кто заявил, что он против воли этого 1801 ничего не может сделать, выскользнув из рук и уйдя от меча тестя 1802 , подготовляет войну на суше и на море, не несправедливую, с его стороны, но и законную, и необходимую, однако губительную для его сограждан, если он не победит, разорительную, если он даже победит.
1797
Цезарь.
1798
Помпей.
1799
Помпей.
1800
В 58 г. с мольбой о заступничестве в связи с угрозой изгнания.
1801
Цезарь.
1802
Помпей был женат на дочери Цезаря Юлии, умершей в 54 г.
4. Не только деяния этих величайших императоров 1803 не ставлю я выше своих, но даже самую их судьбу. Им, по-видимому, досталась прекраснейшая, мне же — суровая. И в самом деле, кто может быть счастливым, когда отечество из-за него либо покинуто, либо угнетено? И если я, как ты меня убеждаешь, справедливо сказал в тех книгах 1804 , что благом бывает только то, что честно, что злом — только то, что позорно, то, конечно, глубоко несчастны они оба, для каждого из которых неприкосновенность и достоинство отечества всегда значили меньше, чем личное господство и собственные выгоды.
1803
См. прим. 1 к письму XV.
1804
Сочинение Цицерона «О государстве».
5. Итак, меня поддерживает самая чистая совесть, когда я помышляю, что я оказал государству наилучшую услугу, когда мог, и, во всяком случае, всегда придерживался только честного образа мыслей и что государство ниспровергнуто той самой бурей, которую я предвидел четырнадцать лет назад 1805 . И вот, с этой совестью в качестве спутника, я и поеду, хотя и с большой скорбью — и не столько ради себя или ради своего брата, чье время уже прошло, сколько ради мальчиков, для которых, как мне иногда кажется, мы должны были сохранить хотя бы государство. Один из них — не столько потому, что это сын, сколько потому, что отличается большей сыновней любовью, причиняет мне жестокие муки; другой (о, несчастье! ведь за всю жизнь со мной не случалось ничего более горького), разумеется, испорченный нашей снисходительностью, дошел до того, о чем я не осмеливаюсь говорить. И вот я жду твоего письма; ведь ты писал, что напишешь более подробно, после того как его увидишь.
1805
В 63 г. (год консульства Цицерона).
6. Вся моя уступчивость ему сопровождалась большой суровостью, и я пресек не один и не малый, а много больших его проступков. Но мягкость его отца заслуживает скорее любви, нежели столь жестокого пренебрежения с его стороны. Ведь его обращение к Цезарю с письмом доставило нам столь тяжкое оголение, что мы скрыли это от тебя, но его жизнь мы, кажется, сделали неприятной. Но какова была эта его поездка и притворство в сыновней любви, сказать не осмеливаюсь. Знаю только, что после встречи с Гирцием он был вызван Цезарем и говорил с ним о моем настроении, столь чуждом его взглядам, и о решении покинуть Италию; даже это я пишу со страхом. Но я не повинен ни в чем; натуры его следует опасаться. Это, а не вина отцов, погубило Куриона, погубило сына Гортенсия. Брат мой погружен в печаль и опасается не столько за свою жизнь, сколько за мою. Его, главным образом, его ты и утешай, если чем-либо можешь; я особенно хотел бы такого утешения: то, что нам сообщено, либо ложно, либо преувеличено. Если оно достоверно, то не знаю, что будет в этой жизни после бегства. Ведь если бы у нас существовало государство, я не нуждался бы в совете ни быть суровым, ни снисходительным. Теперь, движимый гневом ли, или скорбью, или страхом, я написал это строже, чем требовала твоя любовь к нему или моя. Если то справедливо, прости; если ложно, вырви у меня, к моей радости, это заблуждение. Но что бы ни оказалось, ничего не приписывай ни дяде, ни отцу.
7. После того как я это написал, от имени Куриона меня известили, что он едет ко мне. Он приехал в кумскую усадьбу накануне вечером, то есть в иды. Итак, если его слова прибавят что-нибудь в таком роде, что тебе об этом будет
8. Курион проехал мимо моей усадьбы и велел меня известить, что он скоро прибудет, помчался в Путеолы, чтобы произнести там речь на народной сходке. Произнес речь, возвратился, пробыл у меня очень долго. О, омерзение! Ты знаешь этого человека; ничего не скрыл; прежде всего самое достоверное — это то, что все, кто был осужден на основании Помпеева закона 1806 , восстанавливаются в правах; поэтому он воспользуется в Сицилии 1807 их содействием; что касается Испании, он не сомневался в том, что они окажутся у Цезаря; оттуда он поведет войско, где бы Помпей ни был; гибель его и будет концом войны; пока еще ничего не произошло, кроме того, что Цезарь, вне себя от гнева, хотел убить народного трибуна Метелла 1808 ; если бы это произошло, произошла бы большая резня; есть очень много советчиков, стоящих за резню, но сам он не жесток — не по склонности или от природы, а потому, что считает мягкость угодной народу; так что, если он утратит расположение народа, то станет жестоким; он встревожен, так как понимает, что повредил себе в мнении народа своим отношением к казначейству; поэтому, хотя он и очень твердо решил произнести речь на народной сходке до своего отъезда, он на это не осмелился и выехал в сильной тревоге.
1806
Очевидно, на основании закона 52 г. о подкупе избирателей.
1807
Курион был послан в Сицилию в качестве пропретора.
1808
Народный трибун Луций Метелл пытался помешать Цезарю захватить казначейство. Ср. Цезарь, «Гражданская война», I, 33.
9. Когда же я стал его спрашивать, что он предвидит, какой исход, какой государственный строй, он открыто признался, что не остается никакой надежды. Он боялся флота Помпея: если этот флот выйдет, то он покинет Сицилию. «Что, — говорю, — означают эти твои шесть связок? Если от сената, то почему они увиты лаврами? Если от него 1809 , то почему шесть 1810 ?». — «Я пожелал, — говорит, — на основании вырванного постановления сената, ибо иначе не было возможности». А он 1811 теперь ненавидит сенат гораздо сильнее. — «От меня, — говорит, — все будет исходить». — «Но почему шесть!». — «Потому что двенадцати я не хотел, а ведь можно было».
1809
От Цезаря.
1810
При пропреторе Сицилии состояло шесть ликторов, но со связками без лавровых ветвей, так как Курион не одержал победы над внешним врагом; с другой стороны, если бы Цезарь назначил Куриона легатом, то у него было бы двенадцать ликторов. О праве наместников давать ликторов своим легатам см. в III томе письма DCC и DCCCXCVIII, § 7. Постановление сената было вырвано, так как Метелл готовился наложить запрет.
1811
Цезарь.
10. Тогда я: «Как я хотел бы, — говорю, — попросить его о том, чего, по слухам, добился Филипп 1812 ! Но я побоялся, так как он от меня ничего не мог добиться 1813 ». — «Он тебе, — говорит, — охотно позволил бы; но считай, что ты уже добился; я же ему напишу, как ты сам захочешь, что мы друг с другом об этом говорили. Но какое имеет для него значение, где ты находишься, раз ты не приходишь в сенат? Более того, именно теперь ты менее всего нанес бы вреда его делу, если бы тебя не было в Италии». — На это я — что стремлюсь удалиться в уединенное место, особенно потому, что при мне ликторы. Он похвалил решение. «Так как же! — говорю, — ведь мой путь в Грецию лежит через твою провинцию 1814 , раз у Верхнего моря солдаты». — «Что для меня, — говорит, — более желанно?». На этот счет многое было сказано очень благожелательно. Таким образом, вышло вот что: я могу отплыть не только безопасно, но и открыто.
1812
Очевидно, речь идет о позволении не участвовать в государственных делах и жить, где пожелает.
1813
Согласия Цицерона присутствовать на заседаниях сената.
1814
Сицилия. Верхнее море — Адриатическое.
11. Остальное он отложил на следующий день; я напишу тебе, если из этого будет что-либо, достойное письма. Но есть вопросы, которые я упустил из виду: намерен ли он дожидаться междувластия 1815 или же, как он говорил, ему предлагают консульство, но он его не хочет на ближайший год? Есть и другое, что выспрошу. В заключение он клялся — это он обычно делает без всякого труда, — что Цезарь мне лучший друг «Сомневаюсь, право», — говорю. «Долабелла мне писал». — «Скажи, что». Он утверждал, будто бы он написал, что тот 1816 выражает величайшую благодарность за то, что он желает моего приезда под Рим 1817 , и не только одобряет это, но даже радуется. Что еще нужно? Я успокоился: ведь устранено то предположение о семейной беде 1818 и о словах Гирция. Как я желаю, чтобы он 1819 был достоин нас, и как сам себя склоняю предполагать то, что говорит в его пользу. Но нужна ли была встреча с Гирцием? Конечно, что-то есть, но хотелось бы, чтобы в возможно меньшей степени. И все-таки удивляюсь, что он еще не возвратился. Но это мы увидим.
1815
Interregnum. См. прим. 9 к письму CXLII. «Он» — Цезарь.
1816
Цезарь.
1817
См. прим. 13 к письму CCV.
1818
О переходе Квинта Цицерона сына на сторону Цезаря. Ср. §§ 5—6.
1819
Квинт Цицерон сын.