Письма к Тому
Шрифт:
На «Электре» была Инга Панченко (ясновидящая), сказала, что надо резче менять тембр голоса, например, мягче и тише – «Ты, ты Орест?» Был Сережа Зверев – красивые цветы. Посоветовал изменить походку – легче, моложе.
Вечером тупо смотрела TV. Ничем не могу заняться.
4 января
14 ч. – репет. «Квартета». В taxi (150 р.), так как Володя увез с шофером обе машины в починку.
Вечером «Борис Годунов».
Опять приехал Георгас Патсос (художник спектакля) вместе с Иоганной (фотограф). Поселила их в гостинице.
Греки смотрели спектакль. Перед спектаклем Георгас не хотел снимать зимнюю куртку (там деньги и т. д.), так и сидел в
Володя встретил у театра – всех развез по домам.
5 января
12 ч. – пресс-конференция по поводу «Квартета». Говорил в основном Теодор.
Вечером «Федра». (Ноткин – 4 б. Зверев – 2 б.). Были американские продюсеры – сказали, что я выдающаяся актриса. Тьфу! Тьфу! Тьфу! Устала!!!
6 января
В 1.30 – дома – интервью для «Сов. культуры». К 15 ч. – в театр. Прогон «Квартета». Были ребятки из «Федры». Им, по-моему, не понравилось. Да и мне, сказать честно, тоже.
Вечером сижу дома. Маюсь.
7 января
Днем прогон «Квартета» в костюмах. Вечером «Высоцкий». Маквала на «Орлеанской деве» сломала руку. В Большом был Теодор Терзопулос, с которым мы тогда делали «Квартет», и после спектакля я заехала за ним и встала со своей машиной на углу театра. Там спектакль еще продолжался. Наконец, стала выходить публика, но с какими-то встревоженными лицами. Что случилось? Оказалось, что в финале оперы, когда Иоанну сжигают на костре, а по замыслу постановщика поднимают на площадке к колосникам, в тот раз рабочие не закрепили одну из цепей, на которых держалась эта площадка, и Маквала, с руками, зажатыми в колодки, рухнула вниз, сломав правую руку. Теодор Терзопулос, рассказывая мне об этом, говорил, что Маквала падала с ангельской улыбкой на лице, не выходя из образа Иоанны: «Она падала, как ангел». А Маквала потом вспоминала, что, когда падала, в сознании пронеслось: «Конец. Я погибла!» Спасло ее чудо. Гипс Маквала носила долго, научилась обходиться только левой неповрежденной рукой и даже теперь так водит свой «Мерседес», но в «Орлеанской деве» она в Большом больше не вышла ни разу. Шок от этой трагедии остался.
8 января
В 15 ч. – прогон «Квартета». Вечером «Электра».
10 января
Премьера «Квартета». Был Любимов (хвалил). За кулисами маленький банкет.
22 января
Вылет в Нью-Йорк. Встретил продюсер Дэвид Иден.
25 января
Репетиция с Клер Блюм у нее дома. Вечером – на другой конец Манхэттена к Виталию Вульфу. Пошли с ним в кино: «Чаплин» (средняя картина). Кончилось после 12-ти ночи. Вульф посадил меня на автобус. Я вышла у Центрального парка, но оказалось, что по другую сторону парка. Забыла название гостиницы, где живу. Через парк днем было бы быстро, но ночью – побоялась.
Шла полночи пешком (визуально помнила). В норковой шубе и с сумкой с деньгами и документами. Когда видела подозрительных людей – переходила на другую сторону. Пришла под утро.
26 января
Репетиция на сцене в «Symphony Space» с Клер и Аной Стайгер.
27 января
Бостон. Концерт – хорошо. Особенно Цветаева. После концерта ужин с Томом и Юлией.
28 января
Род-Айленд (1,5 часа от Бостона) – концерт. После прием в богатом доме русского эмигранта – Жуковского-Вольского. Никита Сергеевич Хрущев (был у нас дома в Москве, когда они писали с Володей сценарий «Волки»).
29 января
С Томом днем в банк. Дома записала ему на пленку «Поэму без героя» Ахматовой и «Поэму конца» Цветаевой.
31 января
Концерт в Нью-Йорке в «Symphony Space». Перед началом было перекрыто движение – так много публики, которая хотела попасть на концерт. Зал переполнен. После концерта большой компанией в ресторан. Муж Клер (писатель), по-моему, сноб, мне не понравился.
3 февраля
Вашингтон. Концерт. Прием у посла. Вася Аксенов.
4 февраля
Майами. Флорида. Купалась в океане. Пустынные пляжи. Богатые особняки. Концерт неплохо.
11 февраля
В Москву.
28 февраля
Вылет в Токио.
Письмо
20 марта 1993 г.
Том! Я в Токио. Конечно, гастроли «Таганки». Прилетели сюда в конце февраля. Летела с Любимовым в 1-м классе. По старой советской системе о рангах – мне не полагается, но сейчас – просто, видимо, лишний билет оказался. Полный самолет японцев и наших новых бизнесменов. Наблюдать за ними очень интересно. Рядом сидел какой-то в плохом свитере, но с огромным золотым кольцом, золотой цепочкой и браслетом. Есть не умеет, но всю дорогу пил коньяк. А в Москве, когда в Клубе работников искусств (так он странно называется, находится в центре города) отмечали старый Новый год (Вы знаете, что русские этот праздник отмечают шире, чем просто Новый год), был устроен аукцион, чтобы пощипать этих новоявленных миллионеров. Так вот черного живого петуха (этот год считается годом «петуха») один дурак купил за 16 тысяч долларов. Безумие.
У меня было очень напряженное начало года. С Терзопулосом (моим греческим режиссером) выпускали «Квартет» Хайнера Мюллера. Премьера прошла неплохо. Даже Любимов меня похвалил и дальше был со мною мягок. Не знаю – к чему это. Правда, я почти каждый день играла то «Электру», то «Федру», то «Бориса Годунова».
После концерта в Нью-Йорке в «Simphony Space», мне прислали хорошую рецензию. Вам она, наверное, не попалась, потому что была в русской газете. Больше хвалили меня, нежели Клер Блюм, но я думаю, что это национальная солидарность. Вообще, от поездки в Америку у меня осталось хорошее воспоминание, хотя, скажу по секрету, когда мы в Нью-Йорке встретились с Виктюком (он поставил со мной «Федру», если по мните) и с моим приятелем Вульфом, который здесь приглашен на семестр читать в университете русский театр – так вот, мы единодушно решили, что надо скорее бежать домой. Уж больно мы разные по двум сторонам океана. Исключение, пожалуй, Вы и, может быть Дэвид Идеен, наш продюсер.
Да, Том, все время забываю спросить – Вы прослушали пленку, которую я Вам записала: «Поэму без героя» и «Поэму конца»? Кто звучит лучше в моем исполнении – Ахматова или Цветаева?
В Токио у меня появился неожиданно поклонник – Кобо-сан. Он меня видел в Москве в «Трех сестрах» и в «Борисе», был восхищен, писал письма, а тут в первый же день ждал меня в холле гостиницы. Как-то тут на банкете после спектакля очень забавно японцы пели «Катюшу» и «У самого синего моря». Есть такая русская песня, по мелодике похожа на японскую, поэтому она им нравится.