Письмо дяде Холмсу
Шрифт:
– Только это не дед, - настаивал я.
Шибко осторожно мы пересекли поле, где, кстати, почему-то исчезли следы Буяна, подкрались к дому. Стали молча у калитки.
Тишина. В доме нет света. Калитка отперта, хотя я точно помнил, что, уходя, мы задвинули щеколду. Чтобы какая-нибудь Людмила Ильинична не забрела.
Мы сняли лыжи, взяли по лыжной палке наперевес и с особой осторожностью пошли к дому.
Я на цыпочках поднялся на крыльцо и стал искать следы взлома. Но их не было. И это
Я повернулся к Алешке, он грустно покачал головой. И вдруг насторожился. За углом послышался звук, будто кто-то кашлянул.
Я толкнул Алешку за бочку и тоже присел за ней. Мы затаились, как две мышки при виде кошки.
Послышались шаги - от омшаника кто-то шел, поскрипывая снегом. Да еще напевал вполголоса.
Я чуть высунулся из-за бочки. Из-за угла дома вышел человек и направился к калитке. Постоял возле нее, подобрал наши лыжи и прислонил их к забору. Что-то удивленно пробормотал и пошел в сторону деревни.
Это был… добрый дед Вася.
Глава VI
Ведьма на метле
Когда затих вдали скрип дедовых валенок по снегу, мы вылезли из-за бочки, переглянулись. Алешка вздохнул. Я развел руками. И, достав из кармана ключи, отпер дверь.
Мы вошли в дом и включили свет. Все было в порядке. Никто в дом без спросу не заходил и ничего здесь не искал.
– Этот твой сэр Непруха, - проворчал Алешка, - на улья нацелился. Надо было все-таки опять капкан поставить.
Я промолчал, а Лешка добавил:
– Это его Клавдия гоняет. То ей воротник из лисы надо, то меду захотелось. А потом она захочет избу. А потом…
– Владычицей морской стать.
Мы сходили за лыжами и, вернувшись, заперли покрепче входную дверь.
Но было все-таки тревожно. Алешка опять отправился на поиски оружия, а я растопил печь и огляделся повнимательнее.
Что-то меня все-таки беспокоило. Ясно, что чужого человека в доме не было. Но почему-то казалось, что он все-таки был. Осторожно, аккуратно - но что-то здесь делал.
Все вещи были на своих местах, ничто не тронуто, но ощущение какого-то незаметного изменения меня беспокоило. Будто я что-то забыл и никак не мог вспомнить. Вот вертится какое-то слово на языке, а не дается. Будто клюет рыбка, да не ловится.
Тут зазвонил телефон. Опять мама. Она начала очень вежливо:
– Вы где шляетесь? Весь день не могу дозвониться.
– На лыжах катались, - честно ответил я.
– Не голодаете? Как вы питаетесь? Что сегодня кушали?
– Сало с медом.
Мама помолчала от неожиданности. Но уточнять не стала: намазывали мы мед на сало или крошили сало в миску
– Скажи Алешке, что его стеклянный камешек нашелся.
– Где?
– обрадовался я.
– В том же месте. Среди пуговиц. Я уже носила его в мастерскую, чтобы в колечко вставить.
– Здорово.
– А ювелир, Дим, эту стекляшку очень похвалил. Сказал, что она достойна самой лучшей оправы.
– Хорошая стекляшка, - сказал я, чтобы маме было приятно.
Но она все-таки что-то почувствовала в моем голосе и сразу стала заступаться за Алешку:
– Дорог не подарок, Дим, дорого внимание. Мне еще никто из Англии никаких стекляшек ни разу не привозил.
Наивная у нас мама.
И я подумал: раз так, то я завтра таких стекляшек в сарае у Митька целый рюкзак наберу. А если не хватит, то вот эту вазу расколю…
Стоп! Вот оно - забытое слово!
Ваза! Ваза на полке. Когда мы уходили, я точно помню, мобильник лежал рядом с ней, вплотную, касаясь ее ножки уголком. А сейчас, когда я его брал, он лежал чуточку в стороне. Самую чуточку, но все-таки в стороне. Ну, не мышка же его сдвинула.
Я глянул на вазу. И мне стало еще больше не по себе. Рядом с ней был четко виден след на полке. Кружочек такой, чистый. Вокруг него легкий слой пыли, а он чистый. Потому что здесь была ножка вазы. И кто-то эту вазу трогал, поднимал, а потом поставил на место. Но не совсем точно.
А зачем ее трогать? Только по одной причине - посмотреть, не лежит ли в ней что-нибудь?…
Тут на лестнице послышались бодрые шаги, и в комнату ввалился Алешка. Сияющий.
– Руки вверх! Сдавайтесь, сэр!
На груди его висел «папаша», а в руках Леха держал немецкий автомат.
– Нашел, Дим! Теперь нам никакие враги не страшны!
Я тут же забыл про вазу.
– Где они были?
– это я про ключи от сейфа спросил.
– Ключи-то?
– рассмеялся Алешка.
– Никогда не догадаешься. Пойдем, сам посмотришь. А я проверю твою сообразительность.
Но вот этого как раз не надо. Сам себя я дураком не считаю, но и давать кому-то повод в этом сомневаться, не собираюсь.
Алешка сложил оружие на тахту, и мы поднялись в кабинет.
– Вот, Дим, - Алешка показал на рукопись.
– Помнишь, мы говорили, что тут какие-то разные буквы попадаются? Побольше других? Помнишь? Это Митёк нам на всякий случай шифровку оставил.
– Какую шифровку?
– Смотри.
– Алешка положил передо мной страничку.
– Видишь, буквы И, Щ, И и всякие другие чуть повыше? Я взял да и выписал их на бумажку.
– И он протянул мне листок бумаги со своими каракулями. Я с интересом прочитал: «Ищите не в пятке, а в носке».
– Бред! Бред однорогой коровы!