Пламенный клинок
Шрифт:
— Весьма мудро. Лов уже не тот, что прежде. Почти все достается картанианам, проклятым плутам. Старики вымирают или спиваются, когда становятся слишком немощными, чтобы выходить в море. На корабли садятся их молодые сыновья, которые все делают на свой лад. Что и говорить, до нас им далеко.
Гаррик хмыкнул, выражая согласие, и протянул Амбри устрицу. Старик был легок в общении, они приятельствовали еще с тех времен, когда Гаррик занимался китобойным промыслом, хотя никогда не сходились близко.
— Вот и наш повелитель, — заметил Амбри, указав подбородком в сторону воды.
К берегу приближался баркас, выкрашенный в цвета дома Джадрелла. Это было личное судно лорда, на котором он посещал поселения на дальнем побережье Прорези: открытый баркас с навесами на носу и на корме, достаточно большой, чтобы повелитель Ракен-Лока и его гости могли с удобством путешествовать в сопровождении небольшого экипажа.
— Смотрю, он по-прежнему процветает, — язвительно откликнулся Гаррик.
— Что правда, то правда. Возблагодарим Вышнего, что в нынешние смутные времена послал нам столь мудрого руководителя. — Амбри говорил так сухо, что из его слов можно было разжечь костер. — Мы его почти не видим, разве что издалека. Все время трется с квадратноголовыми.
— Попридержал бы язык, — криво усмехнулся Гаррик. — Я могу оказаться осведомителем.
— Можешь, — согласился Амбри. — Передавай мое почтение нашим геометрически безупречным господам, когда встретишься с ними.
Гаррик хрипло рассмеялся. Эту расхожую остроту повторяли повсюду (у Амбри не хватило бы словарного запаса придумать ее самому), но все равно она прозвучала уместно.
Поделив между собой последних устриц, они наблюдали, как к берегу приближается баркас Джадрелла. Как и сказал Амбри, он не пошел в гавань, а причалил чуть дальше, к отдельной пристани подножия крутого склона. Из баркаса высадились три человека, одетые в плотные камзолы, узкие штаны и башмаки: кроданский наряд. Одним из них был сам Джадрелл, издалека, впрочем, неотличимый от своих гостей.
— Наш повелитель нынче больший кроданец, чем сами кроданцы, — проговорил Амбри. — А молодые квадратноголовые с каждым годом все больше похожи на оссиан. Наверное, к огорчению своих сородичей. — Он усмехнулся. — Дети — всегда дети, чьими бы они ни были.
Джадрелл и его спутники поднялись по лестнице к подножию утеса, на вершине которого высился величественный особняк. Корабельщики приладили к корпусу баркаса толстые канаты с крючьями и подогнали его к деревянному настилу, тянущемуся по всему склону.
— Они собираются втащить судно наверх? — удивился Гаррик.
— Ты что, забыл морские порядки? В это время года частые бури. Баркас слишком легкий и разобьется вдребезги. Наверху есть лодочный сарай, видишь?
Гаррик заметил неподалеку от особняка большое строение. Корабельщики окликнули кого-то в лодочном сарае, и суденышко Джидрелла медленно выползло из воды, проскользило вверх по накату и скрылось внутри.
— Проще поставить в гавани, — заметил Гаррик. Лодки, пришвартованные в порту, защищал волнорез — изогнутая насыпь из камней, вдававшаяся в Прорезь.
— Лорды и рыбаки, бок о бок. Так повелось с незапамятных пор. Хотя нынче все по-другому. Давненько лорд Джадрелл не заходил в гавань, — заметил Амбри. — Он нам не ровня.
— Времена меняются, — ответил Гаррик.
— Да уж, — согласился Амбри. — И изменятся снова. — Он предложил Гаррику брикетик табака, а когда тот отказался, закинул его себе в рот и принялся жевать. — Нынешняя молодежь не знает, что такое свобода. Но мы-то помним, а? Все эти высокородные пособники, которые гнут шеи перед кроданцами, получат по заслугам, когда вернутся Рассветные Стражи.
Гаррик недоверчиво взглянул на старика.
— Рассветные Стражи сгинули, — сказал он. — Сгинули двести лет назад, а то и больше, после того как помогли свергнуть короля Данну Лунатика.
— Пф-ф. Ты в это веришь?
— Он хранил Пламенный Клинок, а они ему изменили.
— И поделом! Этот недоумок ходил на поводу у своего двоюродного братца из Харрии. Он отписал бы все, что севернее Прорези, этим спесивым мерзавцам, а потом им отошла бы и остальная Оссия. И мы бы теперь кланялись харрийцам вместо кроданцев, только у нас было бы два столетия, чтобы привыкнуть.
— Это правда, — с горечью согласился Гаррик. — А если бы не кроданцам, то элару, дурнцам или кому-нибудь еще. Иногда я думаю, что мы рождены для рабства.
— Тьфу! Опять чушь городишь, как раньше в «Раздутом парусе». Напьешься, бывало, и распустишь нюни, — возмутился Амбри. — Рассветные Стражи служили Пламенному Клинку, а не его хранителю. Оссии, а не ее правителям. Они сделали все как надо, соблюли верность клятве и своей стране.
— Король, которого они возвели на трон, рассудил иначе.
— Он любил Рассветных Стражей, покуда они не поставили под сомнение его право на власть. Пожалуй, он опасался, что Стражи снова провозгласят другого короля, вот и разогнал их. Они охраняли эту страну с первых дней Второй империи, с тех пор, как Раннис Книжник собрал их воедино. Думаешь, трусу вроде Гарама Ястребиного Глаза было под силу их разобщить? — Он махнул скрюченной рукой и выплюнул за изгородь бурую жижу. — Когда империя рухнула, они исчезли на долгие века, но всегда возвращались, когда в них возникала нужда, и приносили с собой Пламенный Клинок. Попомни мои слова, они где-то затаились и дожидаются случая. А теперь Пламенный Клинок возвращается в Оссию. Если это не знамение, то что?
— Возможно, в этом наша беда, — мрачно ответил Гаррик. — Мы слишком долго ждали, пока явятся герои и спасут нас, вместо того чтобы спасать себя самим.
Амбри взял костыль и показал на Прорезь, где виднелись зазубренные очертания Упырьего форта.
— Эти развалины больше напоминают нас, чем урдов. Мы могли восстать в любое время, но не восстали. Мы стали рабами потому, что у нас забрали надежду. Когда разразилась чума, мы поняли, что урдов можно одолеть, но даже тогда понадобилась Джесса Волчье Сердце, чтобы поднять народ с колен. — Он с чавканьем разжевал табак. — Люди не станут сражаться, пока не поверят в победу. Джесса заставила нас поверить. И Рассветные Стражи тоже заставят. — Он пристально взглянул на Гаррика. — Думаешь, я не знаю, чем вы с Килем занимаетесь? Я слышал ваш разговор, когда вы перепились. Я знаю, куда вы ушли. Вы теперь с Серыми Плащами?