Пламенный клинок
Шрифт:
— Исполнишь ее для нас?
— Она еще далека от завершения, — ответила Орика. — Но я сыграю готовую часть.
Она начала перебирать струны, и Арен снова поразился, как знакомо звучит мелодия. В ней слышались старые оссианские напевы: величественные боевые гимны времен Падения, а отчасти — «Плач скорбящего», который он впервые услышал еще ребенком. В мелодии Орики словно оживали голоса его предков, и в груди Арена пробуждалось опасное чувство гордости — то же самое он испытывал, думая о Пламенном Клинке.
Остальные тоже ощущали нечто подобное. Вика приосанилась, Скирда подняла голову и села, а Фен, стругавшая палку неподалеку от костра, опустила нож и прислушалась. Харод, чопорно сидевший рядом с Орикой, закрыл глаза в молчаливом одобрении. Один Граб остался безучастным: он отрезал еще кусок оленины и принялся с шумом его уплетать, заливая жиром татуированный подбородок. Тут Орика запела. Ее хрипловатый голос прорезал лесную тишь, и Арен почувствовал, будто его уносит куда-то вдаль.
Король в своем замке стоял у окна. Внизу о прибрежье плескала волна. Вдруг скрипнула дверь, и, бледней полотна, К нему прорицатель явился. «Страшись, государь, надвигается шквал. Твердыню твою сокрушит бурный вал». Король усмехнулся, раздумья прервал И вдаль без боязни воззрился. «На море затишье, и чист небосвод. Нигде я не вижу предвестья невзгод». В ответ прорицатель: «Возмездье грядет Из бездн, что незримы для ока. Ломая препоны, нахлынет прилив, Поднимется буря, по-волчьи завыв, Разбудит погибших к отмщенью призыв, И ярость их будет жестока».Последний аккорд растворился в воздухе, и несколько мгновений слушатели молчали, ожидая следующего куплета. Потом Граб постучал себя по груди и оглушительно рыгнул, спугнув лисицу, притаившуюся неподалеку. Харод взглянул на него с гневом и укоризной, но скарл невозмутимо продолжил уплетать оленину.
— Будет продолжение, — сказала Орика, — но оно еще не готово.
— Мне понравилось! — воскликнул Кейд. — Особенно трень-брень в начале.
Арен поморщился. Талантом музыкального критика Кейд обладал в такой же мере, как и умением флиртовать.
— Сюжет кажется знакомым, — сказал Арен.
Кейд нахмурился, потом щелкнул пальцами.
— Король Кавил Львиная Лапа! — Арен недоуменно взглянул на него, и Кейд пояснил: — Кавил был королем в эпоху Легенд. Его отец отнял трон у лорда-бастарда, а сам он захватил половину Пламении, оттеснил урдов и почти выгнал элару обратно в море. Если бы он не умер, урды, вероятно, нас не завоевали бы и Первая империя выглядела бы совсем иначе. Но он успел немного: подвела самоуверенность.
— Граб хочет услышать, что произошло, — заинтересовался скарл, на которого рассказ Кейда произвел большее впечатление, чем песня Орики.
— Его прорицателю пригрезилось войско мертвецов-урдов, которое наступало с моря, и он посоветовал королю держаться подальше от прибрежного замка, — пояснил Кейд. — Но Кавил поступил ровно наоборот и направился прямиком туда, желая показать всем, что не боится призраков. За ними последовали лучшие воины, вернейшие сподвижники. Вскоре знамение сбылось: с моря нахлынула огромная волна, смывшая замок вместе с Кавилом, а потом началась борьба за трон, во время которой Оссию захватили урды.
Граб разразился смехом, изо рта у него полетело недожеванное мясо.
— Глупый король не послушался предзнаменований! Не диво, что урды вас одолели!
— Об этом твоя песня? — спросил Арен у Орики.
— Возможно, — уклончиво ответила лютнистка. — Или о том, чего наша страна лишилась, но еще обретет вновь.
Арен открыл было рот, чтобы возразить, но, по счастью, Кейд его опередил, высказав ту же мысль.
— Но ты же сардка! — воскликнул он. — Я думал, ты… Ну, знаешь… — Он покраснел и умолк.
— Да, я сардка, — кивнула она. — Из безземельного избранного народа, вечных изгнанников. Но я и оссианка. Я выросла в этой стране, питалась плодами этой земли, танцевала под тем же небом, что и ты. Мой народ не помнит собственной истории, но в Оссии нас больше, чем в любых других краях. Все мы из волчьего племени, потомки Джессы Волчье Сердце.
— Но не Граб! В Грабе течет медвежья кровь, как и во всех скарлах. Урды никогда не завоевывали наши земли.
— Неудивительно, — заметил Кейд. Ему страшно хотелось выместить на ком-нибудь досаду, а скарл словно нарочно подвернулся под руку. — Мерзлые пустыни, воющие ветра и звери с зубами длиной в локоть. Кого туда потянет?
— Граба! Однажды Граб вернется — когда его тело изукрасят славные подвиги.
— Тебя никто не держит, — усмехнулся Кейд и взглянул на Фен в поисках одобрения; но та опять принялась выстругивать палку, не слушая их разговора.
Граб помотал головой.
— Еще не время. Грабу еще многое предстоит. Бежать из лагеря — недостаточно. Улизнуть от страхоносцев — недостаточно. Даже когда Граб победил чудище Скавенгарда, этого было недо…
— Погоди, ты не побеждал никакого чудища…
— Граб должен совершить великие подвиги, чтобы его народ замер в трепете! — Он положил на тарелку очередной кусок мяса и угрюмо пробормотал: — Граб им еще покажет.
Прежде чем Кейд успел съязвить, Арен сменил тему разговора:
— Харод, в трактире ты говорил, что вы побывали в нескольких городах и ни в одном из них не осталось сардов.
— Да, именно так, — подтвердил рыцарь, но вдаваться в подробности не стал.
— Поэтому мы и вернулись в Оссию, — пояснила Орика, помрачнев. — Я ищу свою семью.
— Что с ней произошло? — спросил Арен.
Она вновь смерила его испытующим взглядом, оценивая, стоит ли ему доверять.
— В Харрию проникли слухи, что сардские караваны в одночасье исчезли, — ответила она. — Мы направились в мой родной город, но прибыли слишком поздно: сарды бесследно пропали. Задавать вопросы было опасно. Меня не раз могли схватить, если бы не Харод. — Она с благодарностью положила ладонь ему на плечо.
— Я всего лишь исполнял свой долг, — сдержанно произнес тот, но Арен разглядел промелькнувшее на бесстрастном лице торжество.
— Моргенхольм всегда был главным средоточием сардов в Оссии, — продолжала Орика. — Не все из нас скитальцы. Некоторые предпочли обосноваться в городах, хотя лично я никогда не стала бы жить как скот в загоне. Кроданцы переправили моих соплеменников на восток, поэтому есть вероятность, что сарды на пути к столице.
— Но зачем кроданцы забирают их туда? — спросил Кейд.