Пламенный клинок
Шрифт:
После такого выбор оставался небогатый: или съездить кулаком и бесстрастное бычье лицо Флюка, или отшвырнуть его прочь. Киль изо всех сил толкнул брата, не дожидаясь, пока им овладеет искушение нанести удар. Флюк отлетел на несколько шагов вниз по тропе, выпрямился и невозмутимо посмотрел на Киля.
— Она тебя не любит! — выпалил Киль. — И не полюбит, сколько бы ты ее ни выручал. Она моя!
Киль увидел, как вспыхнули глаза у брата; значит, его слова достигли цели.
Флюк опустил взгляд, потом посмотрел за холмы, где собирались черные тучи.
— Остальные ваши
— Мы расположились в лесу, — сказал Киль. Противостояние внезапно закончилось. Оба выглядели усталыми и опустошенными.
— Скажи, чтобы приходили обедать, — предложил Флюк, большим пальцем показывая на ферму. — Могут остановиться в амбаре.
— Ты уверен?
— Мы еще в Оссии, насколько я помню, — заметил Флюк. Еще в Оссии, где странников встречали гостеприимством, где за стол никогда не садились в одиночку, а о человеке судили по его щедрости.
Озлобления не осталось и следа, несмотря на жестокие слова, которыми они обменялись. Флюк не умел таить обиду.
— Я им скажу, — кивнул Киль.
Флюк заложил большие пальцы за пояс и снова посмотрел в небо.
— Только побыстрее. Буря близко, — сказал он и зашагал вниз по дорожке.
ГЛАВА 39
Пророкотал гром, среди вечернего сумрака опустилась пелена дождя. Лес, всего мгновение назад темный и притихший, наполнился шумом, опасливые шорохи лесных обитателей потонули в свисте ветра и плеске низвергающейся с неба воды.
Вика торопливо нырнула в дверь заброшенной хижины, неся за уши мертвого кролика. Скирда, опередив хозяйку, уже отряхивалась от воды. Внутри было сыро, пахло гнилью и плесенью. Обстановку хижины составляли грубый стол, несколько табуреток и самодельная кровать.
Прибежище убогое и бедное, однако в нем было суше, чем снаружи, и Вика возблагодарила Воплощения за него. Она бросила кролика на пол и погрозила пальцем Скирде, когда та принялась обнюхивать добычу. Потом сняла меховую накидку, благодаря которой не вымокла насквозь, и отжала волосы, выбившиеся из-под капюшона.
Вика наскоро обследовала хижину. Похоже, хозяин собирался сюда вернуться, но так и не вернулся. Наверное, погиб в лесу, растерзанный диким зверем или насмерть зашибленный упавшим деревом. Вика помолилась Красноокой Отроковице о прежнем жильце, а потом принялась разламывать мебель на растопку.
Спутники друидессы остались в амбаре у Флюка. Брат Киля оказался не очень разговорчивым хозяином, однако с готовностью протянул руку помощи чужестранцам. За это Вика прониклась к нему уважением. Значит, старые обычаи еще не совсем позабыты под кроданским ярмом.
Киль с ними не обедал, а вернулся к себе домой. Ему хотелось восстановить разрушенные мосты и провести в кругу семьи как можно больше времени. Корабль в Моргенхольм отбывал на рассвете, и Киль еще не решил, останется он или продолжит путь. Эта неопределенность тяготила Гаррика, который боялся лишиться друга, но предпочел не давить на него.
Когда в очаге образовалась внушительная груда из табуретных ножек, дощечек и шерсти, Вика обсыпала ее огневым порошком, потом извлекла из-под накидки нужный пузырек. Капнула ее содержимым на огневой порошок, и тот зашипел и засверкал, вспыхивая белым пламенем, пока очаг не заполнился ослепительным сиянием. Постепенно оно потускнело, белый цвет сменился желтым, огонь с треском лизал дрова.
— Знаю, слишком расточительно, — сказала Вика Скирде. — Зато проще, чем возиться с огнивом и трутом.
Даже если Скирда отнеслась к этому неодобрительно, она не отказала себе в удовольствии погреться у огня. Вика небрежно потрепала собаку по шее и поднялась.
— Ну вот. Теперь за дело.
Она повесила накидку сушиться у огня и вытащила из замызганного дорожного мешка кое-какие кухонные принадлежности. Потом открыла сумку, с которой ходила на добычу, и перебрала, что удаюсь насобирать за вечер. Травы, грибы, коренья и цветы. Почти все лес отдал с готовностью, только поиски кошачьей лапки затянулись, и Вику застала непогода. Она рассчитывала вернуться в амбар, пока ненастье не разразилось, но ей пришлось задержаться. Приготовить снадобье для Теда нужно сегодня.
Вика и Скирда понемногу обсохли; друидесса подсушила над огнем древесные листья и разжевала коренья в кашицу. Наполнила два горшочка дождевой водой, проникавшей сквозь дырявую крышу. Поставила оба на огонь, а когда вода закипела, начала бросать в нее заготовленные ингредиенты. Воздух наполнился запахами земли. Скирда положила голову на лапы и принялась с предвкушением наблюдать.
Составив оба снадобья, Вика взяла мертвого кролика, отрезала ему голову и сцедила его кровь в горшочек поменьше, произнеся благодарственную молитву. Тушку бросила Скирде, и та с жадностью на нее накинулась. Вика сделала у себя на предплечье неглубокий надрез и добавила в зелье несколько капель собственной крови. Затем отставила маленький горшок остывать.
Кроличья кровь была слабой приправой для варева, но ведь Вика влила еще и своей, а это усилит и ускорит действие зелья. Говорили, что из крови старших друидов, впитавшей в себя сущность Страны Теней и очищенной благодаря многолетнему приему зелий, можно приготовить снадобье гораздо мощнее, способное излечить недуг Теда, а не просто замедлить его развитие, но у Вики для этого не хватало искусства.
Она отхлебнула зелья из окровавленного горшочка. По телу распространился едкий жар. Рассудок друидессы раскрылся, словно распустившийся цветок, а чувства обострились, покуда она не услышала возню жучков под древесной корой, не учуяла запах мышиных, оленьих и лисьих следов. Она соединилась с тем, что ее окружало, превратилась в канал между прошлым и будущим.
Она закрыла глаза и увидела Агали, Поющую в Темноте, свою подругу и наставницу — та сидела у костра, а Вика сетовала, что ее оставили боги. Это звучало непочтительно уже тогда, а сейчас — тем более. Последние сомнения Вики развеялись при входе в Скавенгард, когда она при помощи священного света не позволила страхоносцам войти в ворота. Разве это не означало, что Воплощения действовали через нее? Сами боги дали ей задание: пройти рука об руку с Гарриком и защитить его от служителей пустоты, от страхоносцев.