Пламенный клинок
Шрифт:
— Здравствуй, Тед, — ласково поздоровалась Вика. — Наверное, мой вид для тебя необычен. Пожалуй, тебя удивляет, почему мое лицо так раскрашено. Я друидесса. Знаешь, что это такое?
Дыхание мальчика участилось. Так обычно и случалось: сначала нарастала паника, а потом Тед впадал в истерику, вопя и корчась. Когда было особенно плохо, глаза у него закатывались, Тед весь трясся, на губах выступала пена.
— Друиды помогают людям, Тед, — сказала Вика, словно утихомиривая испуганное животное. — И я пришла тебе помочь. Согласен? Меня зовут Вика, а это Скирда.
Тед уставился на собаку и перевел дыхание; страх в глазах ребенка сменился любопытством.
Не дожидаясь приказания хозяйки, Скирда подошла к Теду и положила голову ему на колени. Мальчик неуверенно выпростал руку из-под одеяла и осторожно опустил ладонь на шею собаке. Киль с облегчением взглянул на Вику, а дыхание Теда выровнялось, и на губах у него появилась слабая улыбка.
— Поговори с ним. Напомни о чем-нибудь хорошем, — предложила Вика, а сама достала из-под плаща фляжку и сделала глоток.
Киль силился найти подходящий предмет для разговора. Мариелле подобные вещи удавались лучше, но сейчас она сидела с Флюком на кухне, злясь на мужа, который привел к сыну шарлатанку-знахарку с бесполезными снадобьями.
Ну и плевать. Он верил в Вику, пусть даже Мариелла не верила. Он все исправит. Так или иначе, но исправит.
«Напомни о чем-нибудь хорошем». Наконец его осенило. Он сел на кровать и взял Теда за руку.
— Помнишь, как я взял тебя на ярмарку? Помнишь лицедеев, пестро разукрашенных, в масках? Они ведь тебе понравились?
Тед перевел взгляд со Скирды на Вику, потом обратно на Скиду: с ними он явно чувствовал себя в безопасности.
— Что еще ты видел на ярмарке? — спросила Вика, медленно приближаясь к мальчику.
Тед не ответил, и Киль ответил за него:
— Помнишь, какой тогда был день? Солнце сверкало над Прорезью, когда мы сели в лодку и отчалили, держа путь на запад. Вокруг было, наверное, под сотню судов: барки с развевающимися вымпелами, маленькие гребные лодки, и все они направлялись на ярмарку в Мариспорт.
— Мне понравились лодки, — негромко сказал Тед и сразу закашлялся; его тщедушное тельце корчилось в судорогах, плечи бились об изголовье.
Вика уже проскользнула к кровати и по-совиному разглядывала Теда, на ее лице, покрытом черными и белыми полосами, зияли расширенные зрачки. Киль внезапно вспомнил о Скавенгарде, о том, как смотрели ее глаза, когда чудище было внутри нее, и его обуял ужас.
«…зубы… пасти… оно не остановится… будет пожирать меня вечно…»
— Сейчас я положу руку тебе на спину, Тед, — предупредила Вика. — Хочу понять, что с тобой не так. — Не успел мальчик испугаться, как она запустила руку ему под рубашку, потом приложила ладонь к его груди. — Перестань сглатывать, когда кашляешь. Выдохни как можно медленнее.
К удивлению Киля, Тед послушался, и кашель немедленно стих.
— Теперь не втягивай воздух, пусть легкие наполнятся сами. Давай.
Грудь Теда поднялась и опустилась. И он не закашлялся.
— Вот так, — удовлетворенно промолвила Вика. — Хорошо. Так что там про ярмарку?
Киль уставился на нее, изумленный ее искусством. Потом вспомнил, что от него требуется, и продолжил рассказ:
— А… да. Помнишь, что мы видели, Тед? О Девятеро, разочарованными мы не остались! Там были маги из Карагуа, которые сделали медведя невидимым, и краснокожие из Хелики, исполнившие танец с копьями, и три акробата из Кедды в деревянных масках и одежде из листьев и коры. Пока они кувыркались, нам рассказали, что у них на родине всё делают по трое. Правят по трое, воюют по трое, даже в брак вступают по трое! Ты смеялся без умолку и хлопал в ладоши.
Пока он говорил, Вика водила руками по телу ребенка, брала его за запястья, щупала пальцами под челюстью, а тот покорно терпел, машинально почесывая шею Скирды. Киль не был уверен, слушает ли его Тед, но замолкать не хотел. Он рассказывал не только для сына, но и для себя.
— Помнишь, там еще были песьи воины из Зоты? Темнокожие люди, покрывавшие свои лица шрамами. А псы какие свирепые! Ты раньше не видывал таких огромных собак! Их берут на воспитание еще щенками и не разлучаются по тридцать лет и больше, а когда пес погибает в битве или умирает от старости, воин удаляется на покой.
— Похоже, вы тогда чудесно провели время, — заметила друидесса и приложила ухо к груди мальчика. — Теперь вдохни как можно глубже и задержи дыхание. Хорошо.
Тогда и впрямь было чудесно. На редкость прекрасный день, без ругани и припадков. Теду только что исполнилось пять, и вскоре Киль покинул Ракен-Лок, но тогда он еще не думал о бегстве. Лишь позже он осознал, что именно ярмарочные диковины породили в нем мечту о дальних странах.
Как только Вика позволила Теду выдохнуть, он восторженно залепетал:
— Еще там были ксуланские химеристы! Они показывали чешуйчатых обезьян и рыбу, у которой были ноги! Мы ее видели, правда, папа? — Лицо ребенка сияло, в глазах появилось оживление, а на губах — искренняя улыбка. От любви к сыну у Киля занялось сердце. Вот бы так было всегда.
— Видели, — кивнул он, похлопывая сына по плечу. — И однажды ты снова увидишь все эти чудеса. Именем Джохи, Халлена и всех Воплощений, обещаю тебе.
— Правда? — разинул рот Тед.
— Обещаю, — повторил Киль.
Вика взглянула на него и промолчала.
Посещение друидессы истощило Теда, и вскоре он уснул, а Киль с Викой и Скирдой неслышно вышли за дверь. Едва покинув спальню сына, Киль разрыдался.
— Это нечестно, — прошептал он сквозь слезы. — Что за боги дозволяют такое?
Вика обняла его и ничего не сказала, и за это Киль был ей благодарен. Уткнувшись ей в плечо, он постарался подавить всхлипы, чтобы снизу не услышали жена и брат.
Когда он снова взял себя в руки, ему стало немного легче.