Пламя и тьма

Фанетти Сьюзен

Она забрала бокалы с напитками и вернулась в гостиную. Коннор разговаривал по телефону, он повернулся к ней и улыбнулся, когда она принесла ему напиток.

— Ага, папа. Это имеет смысл. Окей. Тогда увидимся завтра. — Он закончил звонок и отложил телефон. — Интересный день, да?

Когда он взял свой бокал, она произнесла:

— И я умею стрелять, чтоб ты знал.

— Я видел тебя. И теперь верю тебе. Но тогда это было проблемой, как и говорил Шерлок. Тебе изо всех сил приходится контролировать проблемы в таких ситуациях. — Он глотнул бурбона. Она

всё ещё стояла, возвышаясь над ним, потягивая свой напиток и наблюдая за тем, как двигается его горло под бородой, когда он проглатывал. С любопытствующим взглядом он добавил: — Будешь так стоять и смотреть на меня сверху вниз? Хочешь, чтобы я ушёл?

— Нет. — Она этого не хотела. И ей не нравилось, что она этого не хочет. И дело не в выпивке или адреналине и не в том, что всё выше перечисленное превращает её в похотливую. Этот парень, находящийся прямо здесь, сидящий на её диване, такой большой и дерзкий и не ведущий себя по-свински типа я-ж-тут-настоящий-мужик — сам по себе всё сделал. И ей не нравилось то, насколько он ей нравился.

Она опустила колени на диван и оседлала его.

Его улыбка стала такой обжигающей, он поднял руки, чтобы освободить ей дорогу.

— Ну, привет.

Она опустилась вниз к нему на бедра и прикончила свой напиток, повернулась, чтобы поставить бокал на стол позади себя.

— Привет. Так нормально?

Его улыбка не растеряла жара, когда он произнёс:

— Обычно я задаю этот вопрос.

— Так нормально?

— Конечно. — Он допил, и она забрала у него бокал и поставила рядом со своим.

— Я встаю в пять тридцать и должна быть на работе в семь. Ты не сможешь остаться на ночь.

— Понял. — Его руки заскользили вниз под её бёдра на попку. — Ты действительно просто берёшь то, что хочешь, не так ли?

— Флирт — это пустая трата драгоценного времени.

— Ну, не знаю. Я люблю флиртовать. Это часть всего, вроде как словесная прелюдия. Если я могу сделать девушку влажной лишь своим голосом — это круто для обоих.

— Я уже мокрая. И могу сказать, что твой мотор набирает обороты. — Она покачала бёдрами над его эрекцией, чтобы доказать свою точку зрения.

Он захихикал и запустил руку в её волосы, придерживая голову.

— Господи, Пилар. Помедленнее. Ещё не так уж и поздно.

Но она не хотела замедляться. Она не хотела флиртовать. Она хотела трахаться. И она уже получила ответ на свой ранее заданный внутренний вопрос: из-за того, насколько сильно ей нравится звук её имени, произнесенный его грубым голосом, безопаснее было держать Пилар подальше от него. — Большинство людей зовут меня по фамилии Кордеро.

— Ты хочешь, чтобы и я тебя так звал?

— Ага.

С рукой, запутанной в её волосах, он притянул её ближе, одновременно запуская другую руку под рубашку. Его мозолистые пальцы играли с её кожей.

— Ну ладно, Кордеро. У тебя здесь есть кровать? На этот раз я хочу раздеться. — Не дождавшись ответа, он поцеловал её.

У него был отличный рот и фантастический язык, а ощущение его бороды на её коже заставило Пилар застонать.

Когда их языки заскользили вместе, а его руки двинулись вверх по её спине под рубашкой, она стала раскачиваться на нём, с усилием потираясь своей сердцевиной о выступающие очертания его твёрдого члена. Чёрт, она была безумно разогрета для этого парня. Слишком возбуждена для него. Но всё становилась сложно — в её голове, если нигде больше.

Но она не могла заставить себя забить на него. Она хотела, чтобы он остался, хотя бы ненадолго.

Она задрала его футболку и провела ногтями по его мускулистому животу, пока он не застонал и не оторвал от неё губы.

— Кровать, детка. Я хочу раздеть тебя и трахнуть в твой постели.

Он не ждал, пока она ответит. Он просто подхватил её под бёдра и встал вместе с ней.

— Укажи мне правильное направление.

Она не любила, когда её поднимали на руки, поэтому выругалась и опустила ноги, освобождаясь из его хватки. Кордеро приземлилась на пол, где ей и следовало быть.

Он недоумённо приподнял тёмную бровь.

— Большинству девушек это нравится.

— Этой женщине — нет.

— Бл*дь, Кордеро. Ты меня вымотаешь прежде, чем я успею расстегнуть молнию на ширинке. — Он шлепнул её по заднице… так как ей нравилось. — Ну, хорошо. Тогда веди меня в правильном направлении.

Ухмыляясь, она схватила его большую руку и повела в свою спальню.

Оказавшись там, она развернулась и ухватила его футболку, подтягивая ближе к себе. Он потянулся за спину, чтобы стащить футболку через голову, и как только освободился от неё, то наклонился, чтобы снова поцеловать её. Он крепко припал к её губам, а она оттолкнула его, затем притягивая обратно, таким образом забирая себе контроль. Вот так, отдавая и принимая… или, на самом деле, принимая и принимая… они срывали одежду с себя и друг с друга, небрежно отбрасывая в сторону.

Когда они встали нагишом друг перед другом, Пилар положила руки ему на грудь, чтобы на секундочку отстранить, а отчасти просто чтобы прикоснуться к нему. Коннор был полностью в её вкусе, и она пробежала рукой по его груди, плечам, рукам и животу, обожая тактильные ощущение от его волос и мышц, таких мягких под её ладонями.

Она едва прикоснулась к его мощным мускулистым бедрам и к восхитительному стволу между ними. Матерь божья!

Он стоял и позволял ей прикасаться к себе так, как она хочет, небольшая загадочная ухмылка изогнула уголки его губ.

Она убрала руки и сосредоточилась на татуировке на предплечье и бицепсе. Поглаживая большим пальцем переплетенные кельтские узлы, она спросила:

— Это что-то военное?

Он пожал плечами и повернул руку в её хватке.

— Перекрывает старую татуировку. Она была большой, поэтому перекрытие должно было быть ещё больше. Но да, в клубе я — зам преза по безу. Знаешь, что это значит?

Она знала. На его жилете была нашивка, которая говорила то же самое. И это тоже было горячо… она понимала, о каких защитных флюидах он говорит.