Плата за молчание
Шрифт:
И наконец, истопник дома № 36 рассказал, что 29 октября в 16 часов 20 минут черноволосый мужчина лет 35, которого он не раз видел вместе с Нитрибитт, покинул в большой спешке ее квартиру и уехал на стоявшей во дворе серой автомашине. По описанию человек этот походил на того приятеля Нитрибитт, о котором говорила Эрна Крюгер. В протоколе ее допроса о нем сказано: «Высокий, широкоплечий, волосы черные, лет около тридцати пяти».
Впрочем, все эти высказывания мало чем помогли франкфуртской комиссии по расследованию убийства. Ни о времени убийства, ни об убийстве они представления не давали.
– Мало, почти совсем ничего, - саркастически прокомментировал обер-комиссар Брейтер доклад, сделанный им в полночь директору уголовной полиции Альберту Кальку.
– Или вы что-нибудь за всем этим разглядели? Я - нет.
Директор уголовной полиции еще раз полистал материалы дознания, прежде чем ответить:
– Бесспорно, Брейтер, это немного, но вам ведь не привыкать. Убийцы редко оставляют свою визитную карточку. Итак, начните с самого начала. Займитесь прежде всего выяснением круга знакомых Нитрибитт.
– Бог ты мой!
– простонал Брейтер.
– У этой дамы наверняка была не одна сотня знакомых. С кого мне начать?
– Ваше дело. Брейтер. Вы ведь старая ищейка. Если у нее было столько знакомых, значит, и сама она повсюду известна. Прочешите соответствующие ночные бары.
– Минуточку!
– Брейтер резко повернулся к Мертелю.
– Вы нашли там записную книжку с фамилиями и адресами и кучу фотографий. Вот с них и начнем.
Мершель смущенно покосился на директора уголовной полиции.
– Не знаю, Брейтер. В этой записной книжке есть такие люди, которые наверняка без восторга отнесутся к допросам в полиции.
– Так… - Брейтер выжидательно посмотрел на Калька. Он и раньше уже удивлялся тому, что его высокий начальник не пожалел ночи ради довольно бесперспективного дела об убийстве. Обычно за ним такого не водилось. Самое большее, он снисходил до того, чтобы вы слушать рапорт, но в подробности работы комиссии по расследованию убийства никогда не вникал. Только к расследованию совершенно исключительных дел, которым газеты посвящали целые полосы, он подключался лично. Коллеги злословили, что он делает это с единственной целью - почаще видеть свое имя в печати. Именно поведение шефа впервые навело Брейтера на мысль, что за этой историей с Нитрибитт скрывается нечто большее, чем можно было заметить с первого взгляда.
Кальк как будто угадал, о чем он думает.
– Оставим пока записную книжку в стороне, Брейтер. Если она понадобится, что маловероятно, мы всегда успеем ею заняться.
И, словно желая подчеркнуть значение сказанного, он запер книжку в ящик своего письменного стола.
В этот момент у обер-комиссара Брейтера зародилась хитроумная идея, которая привела затем к серьезным последствиям. Добраться до людей, чьи имена были записаны в книжке, он не мог, оставалось позаботиться о том, чтобы они сами явились к нему. И он решил намекнуть о существовании загадочной записной книжки кое-кому из хорошо известных ему репортеров. Пусть обронят пару слов о найденной в квартире Нитрибитт книжке с фамилиями и адресами ее клиентов. Тогда они сами забегают, не дожидаясь компрометирующего их вызова в полицию. Втайне гордясь такой удачной мыслью, Брейтер сказал только:
– Ладно, оставим это. Будем надеяться, что «комиссар Случай» поможет нам.
Директор уголовной полиции неожиданно зевнул и демонстративно посмотрел на свои золотые часы.
– Полагаю, мы сейчас закончим, а завтра утром подумаем, что делать дальше. При всех обстоятельствах надо будет разыскать этого Польмана. Займетесь им, Брейтер?
– Есть, господин директор. Утром я сразу же свяжусь с адресным столом и получу у них сведения обо всех Польманах.
Сделать этого обер-комиссар Брейтер не успел. Одним из первых посетителей франкфуртского полицей-президиума утром 2 ноября 1957 года был 36-летний представитель торговой фирмы Хейнц Кристиан Польман.
– Кто занимается делом об убийстве Нитрибитт?
– осведомился он у дежурного вахмистра.
И тому пришлось позвонить по трем телефонам, прежде чем дать ответ, так как история еще широко не распространилась.
– Пройдите на третий этаж, - сказал вахмистр.
– Комната 356, обер-комиссар Брейтер.
Обер-комиссар уставился на Польмана, как на привидение.
– Так это на самом деле вы?
– Как так?
– оробел Польман.
– Вы меня ждали?
– Ну, не совсем, - невольно усмехнулся Брейтер.
– Но если бы вы не пришли, я, несомненно, уже очень скоро был бы у вас. Однако садитесь.
Польман опустился на предложенный ему стул, подтянул на коленях свои аккуратно выглаженные брюки и собрался было заговорить. Но Брейтер снял уже телефонную трубку и, набирая номер, сказал:
– Извините, я должен уведомить моего начальника. Я думаю, ему надо присутствовать при нашей беседе.
– Ничего не имею против, - ответил Польман и достал портсигар.
Брейтер пододвинул ему пепельницу и, сообщив Мершелю, что пришел господин Польман, объявил:
– Он сейчас зайдет. Так что же вас к нам привело, господин Польман?
Польман положил в пепельницу едва начатую сигарету:
– Хм, похоже, вы сами уже знаете. Поводом к моему визиту явилось убийство фрейлейн Нитрибитт. Я прочел об этом сегодня утром и, так как я очень хорошо знал ее, счел своим долгом тут же прийти к вам. Я подумал, что смогу, пожалуй, быть вам полезен. Мы были довольно долго знакомы…
Вошел обер-комиссар Мершель. Польман, поднявшись, представился. Брейтер пояснил начальнику:
– Господин Польман хороший знакомый Нитрибитт. Он прочел сегодня в газете о случившемся и сразу явился к нам, полагая, что может быть полезен следствию.
– Очень любезно с вашей стороны, - одобрительно отозвался Мершель и, предложив Польману снова сесть, сам устроился поодаль, чтобы можно было незаметно наблюдать за посетителем.
– Смерть фрейлейн Нитрибитт очень меня потрясла, - объявил Польман торжественным, почти проникновенным тоном.
Брейтеру пришлось сделать над собой усилие, чтобы изобразить дружелюбие и сочувствие. Человек этот ему не нравился: он был слишком патетичен, слишком слащав. В нем было что-то от тех мужчин, которые посещают особые бары - такие, где присутствие женщин нежелательно. Брейтер не ошибся. Когда в ходе дальнейшей беседы Мершель спросил Польмана, была ли у него с Нитрибитт любовная связь, Польман откровенно ответил, что женщины его не интересуют.