Плата за жизнь
Шрифт:
— Пожалуй, — согласился Харитонов.
— Не пожалуй, черт вас подери! — не сдержался Гуров. — А обязательно!
— Конечно, конечно! — Харитонов съежился.
— Теперь рассказывайте! Кого? Когда? Каким образом вы завербовали старшего офицера МВД?
— А компрматериал? — прошептал Харитонов. — Ну, тот, когда я был задержан с наркотиками.
— Время торговли прошло, вы его упустили, Борис Михайлович. Захочу — уничтожу те бумаги, захочу — буду хранить в сейфе. А вы, хотите или нет, сейчас все
Харитонов рассказывал. Гуров сидел с непроницаемым лицом, курил. Когда агент замолчал, сыщик сказал равнодушно:
— Ваш рассказ совпадает с нашей разработкой. — Он положил перед Харитоновым стопку бумаги и ручку. — Пишите. Ваше сочинение будет храниться под грифом «Совершенно секретно», ни один человек, кроме моего начальника, этой бумаги не увидит. Пишите, я пойду смотреть телевизор.
Сыщик прошел в соседнюю комнату, включил телевизор, опустился в кресло, уставился на экран.
Очнулся Гуров, когда скрипнула дверь. На пороге стоял Харитонов:
— Заснули, Лев Иванович? Понятное дело, такая работа, все на нервах.
Гуров вернулся в гостиную, просмотрел написанное Харитоновым, сказал:
— Значит, вы видели полковника лишь однажды? Вербовку лишь организовывали?
— Точно.
— Значит, вы не свидетель.
— Вербовку осуществлял, встречался, платил деньги… — Гуров заглянул в листок. — Меньшиков Евгений Тихонович?
— Так точно.
— Отдыхайте, я завтра приеду. Охрану я с квартиры снимаю, можете выйти погулять.
— Нет уж, увольте!
— Как желаете, до завтра. — Гуров ушел.
Харитонов долго стоял, глядя на захлопнувшуюся дверь.
Для задержания иуды требовались доказательства. За его вербовщиком и хозяином была пущена «наружка», домашний телефон прослушивался, разговоры записывались. За иудой наблюдения не велось.
— Он опытный, битый оперативник, — сказал Гуров, — почувствует наблюдение, может скрыться.
— Скрываться он не станет, но связь порвет, — возразил Орлов. — Будем ждать.
И ждали, наблюдали, фотографировали, вели видеосъемку, записывали телефонные разговоры. Капля за каплей, крупинка к крупинке, казалось, можно и супчик сварить.
Гуров упирался, возражал:
— Рано, мы не докажем. Прокуратура и суд оценят наши материалы по-своему, они люди посторонние, у них не болит, они объективны, равнодушны. Это нам все ясно, а им такие доказательства недостаточны.
— Надавим, — сказал Крячко.
— На кого? На помощника прокурора Грача? Он знает нас с тобой, давний приятель Петра, но Грач порядочный мужик, слуга закона и против него не пойдет.
— Так что ты предлагаешь? — спросил Крячко.
— Ждать, работать. Иуда — человек, каждый человек в конце концов ошибается.
Сотрудники, ведущие наружное наблюдение за Меньшиковым,
Орлова вызвали «на ковер». Он вернулся спокойный, злой, пригласил Гурова.
— Все, Лев Иванович, я получил приказ. Нам дают двое суток, затем наблюдение за вербовщиком снимают. По-своему они правы, дел много, людей не хватает.
— Петр Николаевич, не каждый день удается выявить коррумпированного полковника министерства, — сказал Гуров, понимая, что разговор пустой.
— Я не девица, меня уговаривать бессмысленно.
— Понимаю. — Гуров помолчал. — Я разгадал систему связи между агентом и вербовщиком. Нами установлено, что вербовщик Меньшиков посещает пять адресов, по которым проживают люди, чьи биографии далеко не хрустальны.
— Ты старый сыщик, не говори глупости. Хрустальных людей не бывает.
— Считай, что я данного слова не произносил. — Гуров закурил, направился к окну.
— Сядь здесь, — Орлов указал на кресло.
Гуров вернулся, но в кресло не сел, продолжал стоять.
— Агент знает день и час, когда хозяин находится в той или иной квартире, звонит туда из автомата, сообщает новости, получает задание. Вербовщик оставляет у доверенного лица деньги, через несколько дней агент, десять раз перепроверившись, нет ли «хвоста», заходит к связному, забирает свои тридцать сребреников. Если у него что-то есть срочное, существует телефон связи, который используется втемную.
— Возможно, Лева, возможно, — ответил генерал. — Что ты предлагаешь? Телефоны всех установленных квартир, которые посещает вербовщик, поставить на контроль? Кто тебе разрешит?
— ФБР не получало бы разрешения.
— Работай в Америке.
— Петр, если серьезно, мы можем установить прослушивание без разрешения?
— Можем, но не будем. Лева, если мы с тобой начнем преступать закон, мы не сможем его охранять.
— Мы охраняем не закон, а Человека.
— Я сказал. — Орлов навалился на стол. — Я работаю в милиции немногим меньше, чем ты живешь. Меня можно похоронить, переделывать поздно.
— Значит, будем брать без достаточных доказательств?
— Не хами. — Орлов потер лицо, без всякой надобности кому-то позвонил, говорил о постороннем, положил трубку, вздохнул. — Значит, так, мы снимаем сегодня же наблюдение за Меньшиковым и переставляем людей у установленных адресов, которые он посещает. Ждем, пока агент в данную квартиру придет, и на выходе иуду берем. Возможно, при нем будет валюта. Одновременно берем Меньшикова, ты с ним работаешь, раскалываешь, проводим очную ставку.