Плавание «Сидрэгона»
Шрифт:
Несмотря на то что специальное масло, предназначенное для смазки гребных валов, было точно такого же сорта, как и масло гидравлики, последнее значительно отличалось по своим качествам. Мы произвели тщательные анализы масла гидравлической системы и циркулировавшего в данный момент смазочного масла гребных валов. Анализы показали, что смазочное масло гребных валов состояло почти полностью из масла гидравлической системы. Причина утечки была найдена.
Один, а может быть, и оба невозвратных клапана, установленных на магистрали масляной гидравлики, ведущей к муфтам сцепления, или один или несколько кольцевых сальников в системе смазки пропускали. Нам пришлось перекрыть клапаны и прекратить непрерывный доступ масла гидравлики в муфты сцепления и открывать их только тогда, когда это было действительно необходимо. Я убедился, что на открытие этих стопорных клапанов
Однако проблема, о которой вскоре после погружения доложил мне главный инженер-механик, была еще серьезнее. Во время последнего погружения из полыньи лопнул клапан напорной масляной магистрали гидравлики и в пост энергетики и живучести вылилось большое количество масла. Утечку масла сразу же приостановили, но мы теперь оказались в труднейшем положении, так как не могли переключать муфты сцепления гребных валов, за исключением разве самой чрезвычайной необходимости.
Я осмотрел лопнувший клапан вместе с Фарреллом, Мэлоуном и главным старшиной Уильямсом. Мы единодушно пришли к выводу, что при следующем переключении муфты сцепления клапан может вообще разлететься на части, и тогда все находящиеся в посту приборы и оборудование будут облиты маслом. После этого муфтами сцепления нельзя будет пользоваться до тех пор, пока мы не заменим напорный клапан. Муфтами сцепления, вероятно, нельзя будет отключить электромоторы, и мы сможем идти со скоростью всего несколько узлов. Запасного клапана на корабле не было. Однако на пути в центральный пост я заметил, что старшина Уолдрон уже начал вытачивать трехходовой клапан на токарном станке. Пока же выбора у меня не было, и пришлось продолжать двигаться вперед.
Не успели мы пройти и пятнадцати миль, как пришлось уменьшить скорость хода, потому что появилась отметка на экране эхоайсбергомера. Умудренные опытом обследования предыдущего айсберга, мы быстро получили необходимые данные и об этом новом айсберге. Его ширина составляла около двадцати, а осадка — около семнадцати метров. Конечно, это был не тот айсберг, который мы обнаружили радиолокатором. Мои опасения, что мы проскочим большой айсберг, оказались напрасными.
Новый рекорд
— Гидролокационный контакт с айсбергом!
Услышав доклад вахтенного офицера, я немедленно взобрался на перископную площадку. Этот айсберг был большой. Судя по показаниям эхоайсбергомера, нам придется намного увеличить глубину погружения, чтобы пройти под ним.
Уменьшив скорость хода и увеличив глубину погружения, мы шли на расстоянии тысячи метров от айсберга. Теперь мне было видно, что «Сидрэгон» может пройти под айсбергом, имея над собой достаточный запас чистой воды, но осадка айсберга, в сравнении с теми, которые мы встречали раньше, была очень большой. Он находился в паковом льду. Никаких признаков полыней по соседству мы не обнаружили. Глубоко вздохнув, я посмотрел на часы. Было время второго завтрака, поэтому я приказал вахтенному офицеру отойти от айсберга на несколько миль и, удерживая глубину, идти малым ходом.
После завтрака в центральном посту собрались я, старший помощник и весь состав штурманской группы, участвовавшей в измерении айсбергов. Уитмен занял свое место позади заводского инженера Шере, который будет следить за работой эхоледомера. Мэлоун и его самый опытный горизонтальщик заняли свои места на посту погружения и всплытия. Пока все занимали свои места, я остановил корабль и поставил его на ровный киль. «Сидрэгон» то начинал медленно всплывать — и тогда офицер на посту погружения и всплытия добавлял в цистерну несколько десятков литров воды, — то так же медленно погружаться, и офицер включал насос, чтобы откачать немного воды за борт.
В кормовом отсеке сверкающий стальной стержень величиной с руку человека скользнул в цилиндр, чтобы повернуть баллер. Два подвешенных на нем руля, с верхней и нижней сторон конической кормы лодки, быстро отклонились к левому борту. Под рулями и несколько впереди них медленно завращались два винта диаметром два с половиной метра. Все чаще и чаще лопасти винтов ударяют по темно-зеленой воде. На краях лопастей образуются небольшие кавитационные газовые пузырьки, которые тут же исчезают благодаря огромному давлению воды. Над винтами, несколько дальше к носу, медленно переваливаются вверх или вниз кормовые горизонтальные рули, поднимающие или опускающие корму лодки, когда она начинает двигаться благодаря вращающимся винтам. По пустынной верхней палубе лодки прокатываются потоки воды, которые смыли бы человека,
В носовой части расположены носовые горизонтальные рули, они помогают своим кормовым братьям направлять лодку вверх или вниз, чтобы удерживаться на заданной глубине. Поскольку температура забортной воды бы на на 1,5 градуса ниже точки замерзания пресной воды, носовая переборка в торпедном отсеке покрылась мелкими бусинками замерзшей влаги, осевшей на холодный металл из атмосферы лодки.
Если бы в океане около нас оказался подводный пловец, «Сидрэгон» показался бы ему сравнительно бесшумным. Но для чувствительного слухового аппарата некоторых рыб и морских млекопитающихся, способных воспринимать отраженные высокочастотные звуковые сигналы, огромная серая масса нашего корабля, должно быть, представляется какой-то кошмарной какофонией.
Из ограждения рубки исходит пучок пронзительных звуковых сигналов эхоайсбергомера. Расположенный в носу обтекатель гидролокатора посылает во всех направлениях звуковые пучки монотонного мычания. Из находящегося в носовой части корабля вибратора эхоледомера то и дело отправляются высокие звуковые сигналы в направлении льда на поверхности. Этот прибор «вежливее» своих собратьев: каждый следующий сигнал он посылает только после того, как получает отражение предыдущего. Находящаяся поблизости рыба заметит, что эти пронзительные звуки исходят поочередно от нескольких вибраторов, размещенных на верхней палубе вдоль всего корабля. Вниз, в направлении дна, и отражаясь от него, к кораблю идут сравнительно глухие звуковые сигналы эхолота. От эхоледомера переменной частоты, расположенного позади ограждения рубки и предназначенного для измерения толщины льда над лодкой, исходят то очень высокие, то очень низкие звуковые сигналы. В дополнение к этому оглушенный подводный наблюдатель увидит в носовой части верхней палубы безразлично смотрящий на него объектив вращающейся телекамеры.
Идущий подводный корабль каждую минуту всасывает в себя несколько сот кубометров холодной морской воды, необходимой для конденсации пара, охлаждения системы кондиционирования воздуха, смазочного масла и огромных генераторов. Соленая вода поступает также в опреснители, где она освобождается от соли и становится пригодной для питья и приготовления пищи. Из нескольких отливных забортных отверстий под машинным отсеком в море постоянно выбрасывается теплая соленая вода.
В наших ярко освещенных сухих отсеках и помещениях внутри прочного корпуса мы совсем не чувствуем окружающей нас холодной водной среды. На такой большой глубине мы судим об этой среде по вычерчиваемым самописцами линиям на вращающихся рулонах графленой бумаги, по белым отметкам на экранах приборов, по чириканью эхосигналов и по неясным белым пятнам на темном экране телевизора. В известном смысле мы слепы и глухи. Мы так же мало знаем о происходящем за пределами корпуса лодки, как мало знают рыбы о том, что делается в отсеках нашего корабля. Но айсберг мы все-таки могли «видеть», поэтому я приказал приближаться к нему.
Мы сразу же убедились в том, что наличие пакового льда над нами никак не отражалось на способности приборов обнаруживать айсберги. Спутать эту огромную массу льда с чем-нибудь другим было невозможно. Подходы к нему сначала на десятиузловой, а затем на пятнадцатиузловой скорости на дистанцию тысяча метров прошли вполне успешно. Мы приготовились теперь пройти под айсбергом.
Размеры и осадка этого айсберга были весьма внушительны. Меня охватили сомнения: сможет ли наш эхоайсбергомер зафиксировать все выступающие в стороны и свисающие вниз причудливые формы подводной части айсберга? Даже если этот прибор обнаружит айсберг и покажет очертания ближайшей к нам его стороны, разве с другой стороны подводной части айсберга не может быть более глубокого выступа, который попадет в поле зрения нашего прибора слишком поздно? Не происходит ли под айсбергом дополнительное перемещение воды в результате таяния его подводной части и не исказит ли это явление показываемых прибором истинных направлений? Я постарался выбросить эти сомнения из головы, но на всякий случай предупредил Мэлоуна, что при чрезвычайных обстоятельствах нам, возможно, придется увеличить глубину погружения настолько, что мы перейдем ту границу, которая теоретически считается предельной.